Юргенс отлетел, но и я чуть не упал из-за того, что он за меня держался. Хрястнул свитер…
– Опять?! – взвизгнула Маюшка. – Хватит! Всё!.. От вас обоих ухожу!.. Паш-шли вы оба!.. «За стенами» вы меня оставили?! И хрен с вами! Я сама не пойду с вами за ваши «стены»!.. Придурки!
Она шарахнула дверью, вероятно, их спальни, дзынкнуло волнистое матовое стекло в двери.
Мы с Юргенсом посмотрели друг на друга.
– Я не уйду, – сказал я, предупреждая его слова.
– Уйдёшь! – злобно кивнул он, всё сильнее чернея.
– Забудь! – уверенно сказал я.
– Уйдёшь, если не хочешь сесть пожизненно, – прошипел он.
– Хорош, тень на плетень наводить! – разозлился я. – Ни при чём я! Отлично знаешь… Да и срок давности давно прошёл.
Он покачал головой, страшно сверкнул зубами:
– Срок давности?.. Забудь! Организация банды, убийство трёх человек, взрыв и поджог – это знаешь, как квалифицируется? Это – теракт! Никакого срока давности! Не только ты, вся ваша мотошайка сядет! И она сядет! Я дам показания, что слышал ваши переговоры, все ваши планы…
– Ты – шизофреник!
– Конечно, – радостно усмехнулся он. – Только вас это не спасёт.
Маюшка появилась снова, с сумкой наперевес.
Мы воззрились на неё вдвоём.
– Это… что? Куда это ты? – пробормотали мы оба, опять посмотрели друг на друга.
– За ваши стены! – сказала Маюшка. – И не остановите! Достали! Как же достали вы! – сквозь зубы прорычала она.
Восемь секунд, шестнадцать ударов бешено несущегося сердца и хлопнула входная дверь.
– Что… Как это?.. – просипел Юргенс.
Но я знал её лучше. При мне она уже совершала подобные вещи…
– Тот самый гнев терпеливого человека… – проговорил я.
Я сказал испуганно, сила её моментальных решений пугает меня всю жизнь.
– Что?.. – он нахмурился, весь белея.
И вдруг как отпущенная пружина, он сорвался с места. Я остолбенел. Убьёт её, мелькнуло во мне…
Я шагнул было за ним. И услышал, как она тихо взвизгнула где-то. На лестнице? Убьёт точно…
Нет, он вернулся с ней, брыкающейся, переброшенной через плечо, как мешок. Он спустил её на пол, глядя на меня горящим взглядом.
– Уйди! Уйди сейчас или шею сверну ей! – прорычал он.
Он прижал её к себе лапищами, и правда, держа за шею, под распустившимися волосами.
– С-спятил…
– Сверну шею у тебя на глазах!
Огромная ладонь, она забилась, толкаясь.
– Пусти!
– Отпусти её!
– Уйди! – от его вопля дрогнули зеркала…
– Отпусти из рук, и я уйду! – просипел я, чувствуя, что останавливается сердце.
Он сомневался полмига, не больше. Той же ладонью, оттолкнул от себя легонько, но не ко мне, к стене за себя. Я взглянул на неё, ожидая в её глазах увидеть, что мне делать дальше. Но она не смотрела на меня, опустив голову, волосы скатились на лицо.
– Май… – прошелестел я.
– Иди к чёрту…
Услышав её слова, Юргенс просиял победной усмешкой.
– Слышал? Вали давай!
– Май… – я не могу поверить, что должен уйти так.
– Вали, сказал! – проорал Юргенс.
Но вдруг обернулся, будто опомнился:
– Завтра в десять на площади Курчатова, у проходной!.. Человечество ждёт твоих свершений!
