Текст или афоризм?
Текст слишком уязвим, подобно неповоротливому динозавру. То и дело его дёргают за хвост, кусают за бока или дразнят с безопасного расстояния. Афоризм – только намёк, не имеющий собственной плоти. Он обладает натурой ветра: едва уловим или сшибает с ног.
В афоризме передаётся столь многое, что его объяснение лишь урезает.
Они раздели афоризм догола и ткнули в брюхо указкой: «Всего-то!»
Афоризм должен отзываться эхом – тогда вы на крючке.
Незнакомый афоризм – лучшее средство для проверки ума.
Краткая форма не тянет на дно. Она подбрасывает.
В некоторых случаях куда важнее мотив написания чего-то – пусть и в корне неверного, – обстоятельство написания, нежели непосредственное содержание. Очень часто подлинная суть лежит за пределами произведения. Но иногда нужно пройти назад, а не вперёд.
Во всяком произведении ищи зеркало. И непременно найдёшь. Тогда загляни в него. И непременно увидишь.
«Счастливый конец» – это счастливый промежуток, который мы избираем в качестве окончания. Но если наша мысль, если наше воображение путешествует дальше, мы неминуемо встречаем последующий кошмар. Так не гуманнее ли завершать истории на дурной ноте, чтобы путешествие надежды приводило нас в рай?
Чертовка религия необычайно соблазнительна, чтобы не посмотреть на неё с дурным умыслом. Её отхлёстанные щёки возбуждают насилие.
Так или иначе, все религии и верования стали культом мёртвых.
Современная религия – это плод памяти.
Как и многое другое, Бог уже только инерция.
Выпотрошенная религия: как же удобно неверующим собираться под покровом её золотистой шкурки!
Религия подходит людям бездарным. В ней они находят оправдание своей никчёмности, выполняют отвлекающие ритуалы и действа, гипнотизируют себя речами святых.
Одарённый же ищет не забвения, а максимальной самоконцентрации. Он сам себе оправдание. «Я существую, ибо я велик. Существуют остальные, ибо я велик. Чтобы чествовать и восторгаться».
Религия убаюкивает.
Религия погружает наш ум в анабиоз.
Религия держится на плаву благодаря сильным натурам, голос которых способен убеждать. Таким образом, не к религии мы присоединяемся, поскольку она лишь прикрытие, а к тем, кто возьмёт наши поводья.
Религия – это лазарет для проигравших свою жизнь. А также рог изобилия для падальщиков.
Чтобы прослыть добрым и порядочным, религия не нужна. В действительности её навязчивость, её «правильность» искушают к обратному.
Возлюби ближнего своего, возненавидь дальнего.
Страх и смысл – вот манок религии.
В некоторых религиях столько научного, что невольно задаёшься вопросом: а зачем нам их религиозное?
Религия – это мёртвый наездник этики. Сбросьте его, и зверь воспрянет!
Обрети веру – и отвергни религию.
Иммортализм прекратит религию.
Если даже и нет, то уж точно кастрирует.
Вера – замок на двери. Он не пропустит, но и вы взаперти.
Выколотый глаз, прикушенная губа, ободранные колени… и сжатый кулак – так выглядит вера.
Тот, кто верит в Бога, не верит в себя.
Излишняя вера в себя – всё же вера в Бога.
Нужно было прожить в удалённой пещере, чтобы до сих пор верить в Бога.
Либо быть ею.
Что? Верю ли я в Бога?.. Верит ли человек в лягушку, её препарируя?
Легко быть, когда в тебя верят. Но силу характера, уверенность и желание быть испытывает-таки безверие. Что верно и для человека, и для Бога.
Из подслушанного: «Я хочу научиться любить Бога».
