Град разящих мыслей - страница 7

Религии ненавидят жизнь. Их боги мертвы перманентно, эксгумированы из небытия; их пророки прославляют смерть и, крепко держа за руку, ведут к ней; Их церкви и храмы, их ряженые овцеводы и просветлённые учителя, их молитвы и медитации, их смирение и опустошение – всё призвано обучить нас сакральному мастерству умереть при жизни, не бояться её завершения, а отвергнуть всецело.

Ибо их воля – воля к смерти!

Люди предпочтут ад, нежели рай. О последнем и сказать-то особо нечего.

Люди предпочтут рай, только если Господь согласится на котлы.

Святые мученики с радостью пострадают.

Таким образом, даже они не выберут рай.

Отмучавшись в аду, попадаешь в рай. Из рая уже не отмучаешься.

Счастливы те, что горят дольше.

Рай, вероятно, похож на массовый паралич во избежание греха.

Если так, то в данном случае свободу олицетворяет ад. Впрочем, как и во всех остальных.

Рай существует лишь благодаря аду.

Исчезни рай, ад останется. Но не наоборот.

А в раю всё ещё нужно соблюдать заповеди?

Кто не побывал в аду, тот не знает жизни.

Кто не знает жизни, может угодить в рай.

Рай убивает жизнь. Грех воскрешает её.

Природа заставляет церковь прощать грехи.

Ад станет подлинным раем, если дьявол позволит носить белую одежду.

Но кем тогда станет дьявол?

Ад не другие, ад – это Сартр.

Домашние тапочки. Домашние животные. Домашняя природа.

Человек так говорит другим существам: подчинитесь и надейтесь.

Природа – второй по важности соперник человека.

Кто же первый?

Природа добивается исполнения целей, обманывая своих подданных всевозможными удовольствиями. Но что природа рядом с человеком? Мы добиваемся удовольствия, обманывая целями.

Человек чувствует ответственность перед природой.

А она перед нами?

Испытать мудрость природы довольно просто: погубит себя человек или нет. Но вот какой результат станет проявлением мудрости?

Кто печётся о сохранении природы окружающей – отрекается от природы внутренней. Доминирующий вид – это бульдозер.

Разве чума щадит свои жертвы? Разве прощает слабейших? Разве должна?

Вселенная необъятна, и человек продлится, пока не встретит победителя.

В конце концов: или среда уничтожает своих обитателей, или же обитатели – среду.

У природы женский ум: он вроде бы есть.

Если бы природа хоть на долю секунды узнала, чего мы понапридумывали, она бы тут же свихнулась.

Необходимо окунуться в ледяной хаос, чтобы протрезветь от уютного порядка, но не строить затем новый, а закаляться до поры уютного хаоса.

Я восхищаюсь миром, его безжалостностью. Ему известен толк становления, чего не скажешь о человеке.

Я не понимаю, почему природа не родила человеку равного брата, чтобы в соперничестве своём они друг друга уравновешивали, не позволяя выйти из берегов, вынуждая расти ввысь.

Человек – это в первую очередь тело. Кожа, мясо и кости. Чувства, инстинкты и потребность. Когда мы лишаемся тела, мы лишаемся человека. Мы лишаемся природного зова и природного слуха. Мы больше не живём, а значит и не мыслим. Мы только пребываем, и всё пребывает вокруг.

Почему есть плоть без мысли, но нет мысли без плоти?

Мысль нуждается в воплощении.

Разве не испытывает плоть раздираемого хищником зверя удовлетворение? Разве не озаряется она священным смыслом?

Движение есть удовольствие. Удовольствие от подтверждения, удовольствие от бытия.

Символ – повержен будет естеством.

Природа творит беспрерывным актом эволюции, появление растворено в исчезновении, исчезновение – в появлении. Творимое и есть творец. По сравнению с природой произведения человека воспринимаются как случайные выкидыши, покинутые своим беспечным родителем, обречённые лежать на берегу несущей реки.