Он уехал к Жене всего на неделю, больше не позволяли дела на работе и всю неделю дох от скуки в чужой богатой хате, пока Женя был на учебе, на работе, на курсах иностранного языка…
С Адольфом они все же увиделись, он заезжал за день до отъезда Романа засвидетельствовать свое почтение, Роман хмуро выслушал его подробный рассказ о том, как Жене живется тут. Он молча кивал головой, ощущая дикое желание разбить это самодовольное лицо в кровь. Теперь он был совершенно убежден, что отпустил Женю зря. Нужно было проявить твердость. Настоять на своем. Скорее всего Адольф просто тупо взял его на понт, на самом деле он не смог накопать ничего такого и Роман чувствовал жгучую досаду, что его развели, как лопуха.
Неожиданно ему вспомнился вечер накануне Женькиного отъезда, Дима вел себя безобразно и Роман еле сдерживался, чтобы не залепить ему хорошую затрещину. Он что-то кричал про Адольфа, наркотики, какую-то чушь, как показалось тогда Роману. Но, определенно, в этом что-то было. Роман мучительно морщил лоб, пытаясь ухватить ускользавшую от него мысль, но ничего не надумал. Однозначно следовало пообщаться с Димой поближе. Он уже несколько раз писал ему, но Дима ему не отвечал. Тогда Роман позвонил Диме сам и приказным тоном велел зайти, обычно Дима иногда заходил к нему сам чтобы спросить про работу или просто поболтать ни о чем. Теперь же почти два месяца от него не было ни слуху ни духу. Роман удивился, когда тот стал отнекивался и бормотал что-то невнятное про занятость. Было совершенно очевидно, что тот просто боится.
– Боишься, что ли? – догадался Роман и холодно процедил, – давай соберись, иначе я сам к тебе заеду. И очень разозлюсь, что мне пришлось потратить свое время по пробкам. Ну? В пятницу в семь подтягивайся, понял?
Дима пробормотал что-то невнятное, что заедет. В назначенное время он уже был на пороге, Роман кивком велел ему пройти в гостиную, почему-то он вспомнил, что Дима никогда не опаздывает, что было достаточно удивительно и редко, Женя частенько опаздывал и Роман многократно пытался кулаками вбить в него пунктуальность.
Дима неуверенно сел на диван, он просто ужасно скован, его тонкие пальцы нервно теребили рукав свитера, он смотрел вызывающе, но Роман видел, что это, конечно, не так.
– Ну? – угрюмо спросил Роман, ощупывая тяжелым взглядом его согнувшиеся плечи, – могу чаю налить? Или ты есть хочешь?
Дима угрюмо покачал головой, и Роману стало смешно, у него был такой испуганный и в тоже время воинственный вид, как у взъерошенного воробья перед котом.
– Ну, что скажешь-то? – вновь спросил его Роман, – в прошлый раз ты был прямо ураган, а сейчас в штаны наложил?
Дима с трудом поднял голову, подошел к Роману и положил пред ним на стол смятые купюры.
– Вот деньги. Извинятся не буду, – процедил он сквозь зубы, также не поднимая головы и спустя несколько мгновений судорожно сглотнув, добавил, – а полезешь – получишь, понял?
Роман еле сдержался чтобы не расхохотаться.
– Ну, допустим, понял…– проговорил он с трудом сдерживая улыбку, – а за что деньги?
– За разбитый стол… – тихо проговорил Дима.
Роман кивнул, кажется, теперь он понимал, что Дима просто боится, ему сейчас будут припоминать устроенный тогда погром и жестко усмехнулся. Он уже давно не обращал внимания на такие глупости.
– А извиняться за что не будешь? – продолжил он.
Дима снова шмыгнул носом.
