– За то, что побил Женьку и наговорил ему гадостей…– тихо ответил он.
Тут уже Роман не сдержался и хохотал во все горло, рассматривая Диму с усмешкой, Дима неуверенно следил за ним взглядом.
– Ну, это очень громко сказано, что ты побил Женьку, – наконец выговорил Роман, – насколько ты помнишь, когда я его от тебя оттащил, ты лежал на полу, а он выкручивал тебе руку в болевом. А про гадости разбирайтесь сами…
– Я и тебя обозвал идиотом, – негромко промямлил Дима, и поднял голову. Внезапно вся его скованность ушла. – Потому, что это правда, – выпалил он, – зачем ты его отпустил? Ты же не хотел! Ты что, не понимаешь, что с этим человеком его нельзя было отпускать? Он испорченный, циничный и капризный. Ему же Женя не нужен, ему нужна была победа, ему же скучно, вот он и решил поиграться…
Роман долго молчал, эти слова неожиданной болью резанули ему по сердцу.
– Это решение Жени, – наконец с трудом проговорил он. – Он уже не ребенок. Я не имею больше права диктовать ему свою волю. И давай не будем об этом. Это точно не твое дело. Деньги забери свои для начала…
Дима упрямо покачал головой, тогда Роман встал и силой положил их ему в карман.
– Сейчас затрещину получишь, – предупредил Роман, когда Дима попытался их вытащить назад, – бери, а то будешь потом месяц сидеть на хлебе и воде. Я тебя вот зачем позвал – выкладывай, что ты там Жене говорил про Сочи. Я слышал обрывки фраз про наркотики. Это Адольф тебе дал их?
Он вперил в Диму долгий угрюмый взгляд, Дима судорожно сглотнул и затравленно посмотрел на Романа.
– Ну? – коротко приказал тот, – давай говори, раз начал. Ты боишься, что ли?
Дима снова опустил голову и долго молчал, крепко сцепив пальцы рук, Роман увидел, что его руки чуть подрагивают.
– Я все рассказал Жене, – наконец с трудом произнес он. – Потому что должен был ему рассказать. И пусть решает он. А тебе я ничего не должен. И эта тема мне не приятна…
Роман подошел к нему и грубо встряхнул за плечи.
– Давай говори, – процедил он сквозь зубы и больно сжал ему плечо своими железными пальцами, – ну?
Дима начал вырываться, он попытался оттолкнуть Романа от себя, тот перехватил его руку и больно сжал в своих железных пальцах, чувствуя, как хрустят его кости, Дима зарыдал взахлеб и Роману пришлось отпустить его, он усадил его на диван. Ситуация складывалась дурацкая, Женька никогда не плакал, когда Роман наказывал его, молча терпел, а этот разревелся как ребенок. Роман мерил большими шагами комнату, не зная, что делать дальше.
– Ты понимаешь, что мне нужно это знать? – скупо процедил он, – Мне тебя пытать, что ли? Не сомневайся, я это сделаю, да калечить тебя не хочется. Давай, говори по-хорошему…
Дима сидел на диване и просто трясся от страха, Роман слышал, как стучат его зубы. Роман не знал, что ему делать, с одной стороны, ему хотелось лупить его до тех пор, пока тот не сознается, но что-то его останавливало. Он молча подошел к шкафу, налил полный стакан коньяка и протянул Диме, тот сделал несколько судорожных глотков, подавился и долго не мог прокашляться. Роман молчал.
– Я не понимаю, ты боишься? – наконец спросил он. – Его? Меня?
Дима долго молчал:
– Мне стыдно просто. И мерзко, – тихо ответил он, – я никому не рассказывал, а Женька просто не стал меня слушать…
Роман сел рядом и снова наполнил его бокал:
– Давай выкладывай, – твердо сказал он.
Дима сделал еще несколько глотков.
