Ванесса отвела взгляд. Плакать расхотелось. Она почесала недовольного кота за ухом.
– Может быть, – неуверенно предположила она, – этот человек и есть Душа нашей земли? Папа говорил, что она недавно объявилась. Пришёл показать новый путь, путь полного счастья? И зря мы…
Вспомнила сцену во дворе, прижала терпеливого кота к себе – тот недовольно хлопнул ухом – и замолчала.
– Куда уж счастливее, – проворчала Инга. – Сразу видно, что ты и вправду этого… чудака не слушала. Сложно назвать счастливым мир, где люди не могут доверять друг другу. Мир, где тебя может убить что угодно, если ты не убьёшь это раньше. Где приходится объединяться в группки, чтобы выжить, и не факт, что завтра тебя не предадут. Он кто угодно, но не Душа. Земля должна собраться и уничтожить его.
– Ребята и пытаются.
– Они – неправильно пытаются, – отрезала Инга, вновь становясь собой. – Для этого у нас есть воинское сословие, пусть и почти упразднённое. Оно должно заниматься такими вещами с подачи философов. Они смогут научить сопротивляться Моррисону правильно. Скорее всего, разберутся с мужчиной из голографера, не убивая его. К примеру… Дом очень стар – во много раз старше нас. В его подвалах есть темницы. Туда, думаю, его и заключат. Надеюсь, это будет последний случай, когда тюрьма будет использоваться по назначению.
– То есть мы должны молчать и ждать? – кот снова начал брыкаться, и Ванесса наконец отпустила его. Кот отряхнулся; Инга села на корточки, протянула руки и почесала бедное животное под подбородком.
– Нет. Безмолвие – это путь к поощрению зла. Если будешь молчать и ждать, что кто-нибудь будет сопротивляться за тебя – поможешь злу. Добро должно быть с кулаками.
– Я не понимаю, – призналась Ванесса. – Добро – это ведь непричинение боли и…
Инга только отмахнулась. Приказала:
– Показывай, где эти… герои.
– Вы что себе позволяете? – Инга металась, как тигр, между сидевшими во дворе ребятами. Те остолбенели на местах: кто над пойманным в лесу волчонком, кто – вальяжно прислонившись к дереву. – Это что ещё такое? Трубка?
Она выбила изо рта подопечного презрительную цацку. Паренёк схватился за щёку и взвизгнул:
– Это не трубка! Муляж! Проверьте, проверьте!
Инга резким движением отвернулась от него. Взгляд её горными снегами висел над ребятами, грозя превращением в лавину. Ребята сжимались в комки, с ужасом наблюдая за взбесившейся сопроводительницей.
Никогда с ними не обращались так.
Инга вычурно выругалась и отобрала у парнишки-без-трубки волчонка. Зверёк скулил и никак не хотел убегать, норовил залезть женщине под куртку. Инга украдкой смахнула злую слезу, взяла малыша на руки и наставила указательный палец на Ника.
– Мы учимся убивать, – услышал Ник свой непривычно твёрдый голос. Грудь сама выпрямилась, голова поднялась, в углу рта тень усмешки – истинно герой Моррисоновских фантазий. Инга подняла брови.
– Да? Учитесь? – ласково спросила она. – Прямо так и учитесь, хотя к сословию воинов не принадлежите? Молчать! – рявкнула она. – Дай слово идиоту, он тебе весь мозг… съест. Моя очередь! Вы что думаете, недоумки – едва научитесь убивать, как станете крутыми? Вышел в чистое поле и всех врагов побил? Раз-два, финт ногой и враг повержен? Кишки фонтаном, гип-гип ура?
Кто-то поднял руку, надеясь вставить слово в монолог. Инга шлёпнула его по руке, вынуждая опустить. Смотрела, вдруг поняла прятавшаяся за деревьями Ванесса. Сопроводительница тоже смотрела то, что транслирует Моррисон.
