– Ой, а это кто там?
Она вдруг вытянула изящную ручку, направляя указательный пальчик прямёхонько на густую тень замковой стены.
В полумраке стоял человек и смотрел на девушку. Его глаза золотились.
Граф Дырокола прощается с прошлым
Ладка сделала несколько шагов по направлению к замку, но рука брата притормозила её.
– Погоди, Лад, не спеши.
– Но кто это там? И почему не идет?
Каждым человеком в зависимости от ситуации овладевает стремление узнать или увидеть нечто новое, и в том нет ничего необычного, но Младу Солнцеву выделял не просто интерес, а подчинение жизни интересу. И неважно где и когда она находилась, всё её существо постоянно пребывало в состоянии боевой готовности, пусть только что-то новенькое осмелится замаячить на её горизонте и тогда – она устремлялась в бой. Как и теперь. Кто этот незнакомец, почему у него так странно блестели в полумраке глаза, и отчего брат не подпускал её к нему? Рой вопросов донимал, возбудив любопытство, которое требовало немедленного удовлетворения.
А вот Михаил Солнцев, напротив, предпочитал вдумываться и просчитывать ходы наперед, прежде чем рваться в бой. Ладка его частенько за это третировала, но не злобно, конечно, всё-таки брат любимый да и единственный.
– Кто это? – Темно-карие глаза сестры едва ли не почернели от снедаемого любопытства.
– Это… знаешь… он там, внизу… мы его нашли…
Слова никак не желали складываться в логичную суть. И снова Гоша, не умея долго ждать, взял инициативу:
– Это вампир. Самый настоящий. Не ходи к нему, Ладка.
– Да брось, Гошка! Какой ещё вампир?
Темные глаза девицы строго посмотрели в синие, Гошкины, затем менее строже – в светло-карие очи брата, а после и на блестящие искорки в тени замка.
– Это прикол такой, да? Ну же, прикол, – допытывалась Ладка у приятелей. Не могла же она и впрямь повестись на это объяснение.
Но ни один мускул на юных лицах не дрогнул, дабы выдать нарождавшийся смех. Да и взгляды, мимолетные, но сосредоточенные, пусть и не остудили Ладкиного любопытства, но принудили стоять на месте.
– Это правда. Я хотел тебе рассказать потом, там, в номере. Но Горан… ему тут не место, – произнёс Миша.
– Нет, Миха, ему тут самое место, – шепотом затараторил Гоша. Отчего-то ему вдруг вообразилось, будто вампир его слышит, пускай их и разделяло больше десятка метров. – Говорю же, пусть остается. Ты ему ничего не должен. Вон, даже руку поранил из-за него.
Последнее, к тому же неуместное, по мнению Миши, высказывание привлекло внимание сестры к оцарапанной ладони. Она тут же потянулась и поднесла к лицу руку брата, чтобы лучше разглядеть, выражение лица у девушки сразу обрело знакомый покровительственный тон.
– Где это ты умудрился? Нельзя тебя одного оставить. Нужно срочно обработать, пока не загноилось.
– Да нормально всё, – в раздражении вырвался Михаил, одновременно посылая Гоше до того красноречивый взгляд «благодарности», что товарищ тут же стушевался. – Уже засохло.
– Как зовут его? – спросила сестрица, вновь обратив взгляд на густую тень у стены.
– Горан.
– Эй, Горан! Идите к нам! – прокричала Млада. – Он понимает по-нашему? А то я не знаю местного языка.
– Понимает даже лучше, чем ты можешь себе представить, – неохотно отозвался Гоша, всё ещё испытывая чувство неловкости перед другом. – Вот только он не может к нам выйти, потому что солнышко ещё не село. Едва не обуглился. Так от него дым повалил!
