Граф Калиостро, или Жозеф Бальзамо. Том 1 - страница 36

– Честью клянусь, милостивый государь, – вскричал барон, – вы меня поражаете! Все было в точности так, как вы говорите.

– Вам об этом рассказывали? – спокойно осведомился Бальзамо.

– Я был там, я имел честь присутствовать при поединке в качестве свидетеля господина маршала; правда, тогда он не был маршалом, но это все равно.

– Погодите, – произнес Бальзамо, устремив на барона пристальный взгляд.

– Что?

– Не было ли на вас в те времена мундира капитана?

– Да, правда, был.

– Вы служили в полку легкой конницы королевы, том, что был наголову разбит под Фонтенуа?[38]

– А вы что же, и под Фонтенуа были? – осведомился барон, пытаясь усмехнуться.

– Нет, – спокойно отвечал Бальзамо, – под Фонтенуа меня уже не было в живых.

Барон остолбенел от изумления, Андреа содрогнулась, Николь перекрестилась.

– Итак, возвращаясь к нашему разговору, – продолжал Бальзамо, – на вас был мундир гвардейского конного стрелка, я прекрасно помню. Я видел вас, проходя: вы держали лошадь маршала и свою, пока продолжался поединок. Я подошел к вам и расспросил о подробностях дуэли, а вы мне все рассказали.

– Я?

– Да, вы, черт побери! Теперь я вас признал: вы тогда еще не были бароном. Вас называли не иначе как маленьким шевалье.

– Будь я проклят! – вскричал потрясенный Таверне.

– Простите, что не узнал вас сразу. Но за тридцать лет человек меняется. За здоровье маршала де Ришелье, любезный барон!

И Бальзамо, подняв бокал, выпил вино до последней капли.

– И вы видели меня в те времена? – повторил барон. – Непостижимо!

– Видел, – подтвердил Бальзамо.

– На дороге?

– На дороге.

– И я держал лошадей?

– Держали лошадей.

– Во время поединка?

– Пока принц испускал дух, как я вам уже сказал.

– Значит, вам лет пятьдесят?

– Я в таком возрасте, что вполне мог видеть вас тогда.

На сей раз барон откинулся на спинку кресла с выражением такой досады, что Николь не удержалась от смешка.

Но Андреа, вместо того чтобы рассмеяться, подобно Николь, устремила взгляд на Бальзамо и, казалось, погрузилась в мечты.

Гость как будто ждал этой минуты и предвидел ее.

Внезапно вскочив на ноги, он метнул на девушку один за другим несколько молниеносных жарких взглядов, и она задрожала, словно под действием электрических разрядов.

Руки ее напряглись и окоченели, шея склонилась, она как будто против своей воли улыбнулась незнакомцу и закрыла глаза.

А он, по-прежнему стоя на ногах, коснулся ее руки; она снова вздрогнула.

– А вы, мадемуазель, – спросил он, – вы также полагаете, что я лгу, когда утверждаю, что присутствовал при осаде Филипсбурга?

– Нет, сударь, я вам верю, – проговорила Андреа с нечеловеческим усилием.

– Значит, мелю чепуху я, – вмешался старый барон. – Если, конечно, не предположить, что – простите меня, сударь, – что вы привидение, призрак!

Николь так и замерла в ужасе.

– Кто знает? – отозвался Бальзамо с такой странной интонацией, что девушка окончательно покорилась его власти.

– Ну, шутки в сторону, господин барон, – настаивал старик, решивший, судя по всему, добраться до сути, – неужели вам за тридцать? Право, вам ни за что не дашь больше этих лет.

– Сударь, – обратился к нему Бальзамо, – поверите ли вы мне, если я скажу нечто такое, чему невозможно поверить?

– Не поручусь, – отвечал барон, с сомнением качая головой, между тем как Андреа, напротив, жадно ловила слова гостя. – Я весьма недоверчив, предупреждаю вас.

– В таком случае зачем вы задаете мне вопрос, если не расположены выслушать ответ?