Графини Вишенки - страница 12

– Вишня, я тебе тут с одним симпатичным парнем познакомилась, – сообщала Ника на остатках близнячьего диалекта. – Сходить на свидание?

– Как зовут? Я его видела?

– Сашей. Из соседней школы. Смазливый такой. Боксом занимается.

– Не-е, – брезгливо потягивала Вика, – у боксеров все мозги отбиты. Не пойду.

– Ладно, не пойду, – повторяла Ника.

Одним им известным образом сестры Вишневы дотянули до выпускного одиннадцатого класса. Вика без проблем поступила на физмат МГУ, а Нику она поступила в педагогический. Единственное, чего не смогла сделать вместо сестры, – это появиться в Институт Склифосовского на аборт.

На втором курсе университета Вика неожиданно сообщила, что собирается замуж за однокурсника Сережу Грушку и возьмет его фамилию. Ника не на шутку обиделась и за день до свадьбы просто нарывалась на скандал:

– А мне что теперь прикажешь делать? Искать Персикадзе с Арбузяном?

– Есть еще Абрикосов и Виноградов.

– Да, да! – злилась Ника. – А еще Сливняк! Вот за него в пандан твоей фамилии я и выйду!

– Какие слова-то мы, оказывается, знаем! – не без ехидства отвечала будущая Виктория Грушка.

За Диму Сливняка Ника выходить замуж не стала – на четвертом курсе Вика так же тихо развелась с Грушкой и вернулась в Вишневу. Ника еще поерепенилась какое-то время (три гражданских брака), но к двадцати трем годам обе девушки с александритовыми серьгами в ушах пришли с убеждением, что рано им еще связывать себя супружескими узами.

После университета Вику пригласили в Институт теории прогноза землетрясений и математической геофизики. Институт получил грант, и руководитель отдела Борис Трофимович Вишнев искал себе в команду хорошего математика на маленькую зарплату. Какие могут быть зарплаты в НИИ? Даже пусть и с грантами? Взять однофамилицу, молоденькую выпускницу Викторию Михайловну Вишневу, ему посоветовал знакомый профессор Станислав Говорко:

– Я знал ее отца, Мишку Вишнева. Когда-то мы с Михой считались друзьями неразлейвода. Стоумовый парень был. Гений. Яхтсмен. И мать ее, Светлану, тоже хорошо помню. Красивая и очень способная. Некоторое время я у нее даже преподавал.

– Знаешь, я время от времени слышу свою фамилию в том же самом контексте, что и ты мне сейчас преподносишь: был, гений, увы… Меня еще спрашивают, не родственник ли. А что с тем Вишневым стало? – поинтересовался Борис, пролистывая папку с подобранными работами Вики.

– Увы, сошел с ума! – Станислав ослабил узел галстука.

– Ну вот снова! И ты мне предлагаешь взять на работу дочь сумасшедшего? – Вишнев отложил папку в сторону. – Замечательная перспективка!

– Да подожди ты, Борис. – Стас обернулся на стуле и достал из кармана висящего на спинке пиджака пачку сигарет. – Виктория тот самый случай, когда на детях природа не отдыхает. Возьми Вишневу – не пожалеешь! Тут важно понимать, что собой представляли ее родители.

Бывший Мишкин друг сделал затяжку, выпустил дым, а вместе с ним, дал волю не оставляющим его воспоминаниям. Столько лет прошло, а кажется – только вчера… – Разница в возрасте у них составляла около двадцати лет, но годы не ощущались. Они, как бы это странно ни звучало, дополняли друг друга. И это при том, что были совершенно разными. Мишка, у него же мать из бывших графинь, рафинированный интеллигент. Культурный, дипломатичный, обходительный. Ах – простите – извините – не – будете – ли – столь – любезны. А Светка, даром что наполовину испанка, резкая, порывистая, на грани бестактности, но не бестактная, а… – Профессор щелкал пальцами, подбирая слова. – Я только сейчас понял, что не зря ее Светланой звали. Светлая она была, понимаешь? Как будто в ее программе одновременно были прописаны и Кодекс чести, и личная лоция – к каким берегам плыть, каких целей достигать. Любое отклонение от внутреннего устройства вызывало резкую реакцию. Виктория, кстати, такая же. Чуть, может, мягче, но начинка в ней Светкина, а мозги Мишкины…