Не любил, когда его считали за маленького. И хоть Деда уважал крепко, но порой сдерживался с трудом.
– Вы кто? – вдруг заговорил Янсен.
– Ожил, голуба! – обрадовался Слон.
Он встал перед Янсеном, посмотрел ему в глаза с высоты своего роста.
– А ты как думаешь, землячок?
Янсена передернуло.
– Каким чертом вас сюда занесло? – быстро прошептал он.
– Опа! – удивился Слон. – А мы с характером. – Он положил свою ручищу на плечо Янсена – и тот невольно пригнулся. – Давай, милок, пошли. Не заставляй меня делать тебе больно. Сядем в машину и поедем к папе.
Янсен, казалось, не слышит его.
– Говорил этим кретинам, – он покосился на трупы своих покупателей, – проверьте все хорошенько. Куда там… Слова не скажи. Мы же воины. Бар-раны!
Монгол переглянулся с Кармен. Она покачала головой: Янсен отнюдь не производил впечатление забитого «ботаника».
В Москве тоже переглянулись. Реакция пленного была несколько неожиданной.
– Крепкий орешек, товарищ генерал, – заметил Величко. – Как бы не было проблем.
– Старый разберется, – ответил, насупясь, Ерохин.
– Ну, не сердись, – добродушно говорил тем временем Слон. – Береги нервы, они тебе еще понадобятся.
Янсен быстро взглянул на него.
– Куда меня?
– А ты как думаешь?
– В Москву?
– Сам все знаешь, а сам спрашиваешь, – упрекнул пленника Слон. – Зачем время тянешь? Пошли!
Клоп тем временем вывел со стоянки машину – громадный джип «молодоженов» – и подогнал к отелю.
– Транспорт на месте, – сообщил Старый. – Выходите.
– Идем, – отозвался Слон.
Подталкивая Янсена перед собой, Слон направился к выходу.
Кармен вырвала из руки Рустама кейс и двинулась следом за Хоботенко. За ней шел Монгол, убедившись напоследок, что со стороны охранников им не грозит никакой опасности.
Но опасность пришла оттуда, откуда не ожидали. Внезапно в дверь ворвались два человека в черных комбинезонах и масках и открыли ураганный огонь из армейских автоматов. Тяжелые девятимиллиметровые пули веером полетели во все стороны, вышибая из стен куски штукатурки в ладонь величиной и в мелкие брызги кроша мебель и стекла. Оба охранника Янсена были изрешечены пулями и умерли скорее, чем успели испугаться.
Атака была столь неожиданной и мощной, что спецназовцы даже не успели на нее толком среагировать. Слон, получив пулю в грудь, отлетел к стене вместе со своим пленником. Монгол, спасаясь от смертоносного вихря, боком вывалился в окно, головой пробив раму и получив при падении легкую контузию.
Хуже всего пришлось Кармен. Хлестнувшая над ее головой очередь заставила ее быстро присесть на пол. О том, чтобы воспользоваться оружием, не могло быть речи – оба автомата смотрели на нее. Ей оставалось только одно: замереть в униженном скорченном положении, боясь сделать хотя бы одно лишнее движение.
Казалось, смерти не миновать. И она вся сжалась в ожидании удара. Но неожиданно один из нападавших, тот, что был пониже ростом и поплотнее, шагнул к ней, не сводя дульного зрачка с ее лица, и осторожно вытащил из ее руки дужку кейса.
Кармен, как завороженная, смотрела ему в глаза, – единственное, что было видно сквозь прорезь маски.
Забрав кейс, человек мгновение помедлил, улыбнулся, подобрал «глок», лежащий на полу, затем поднялся и быстро вышел.
Секунду спустя стало казаться, что в номере никого не было и произошедшее – не более чем кошмарный сон. Но тут закряхтел Слон – и Кармен очнулась.
– Что у вас?! – услышала она в наушнике тревожный голос Старого.
