Ладно, стоило успокоиться, дождаться Рамона. Возможно, она еще чего-то не знала, либо фокусировалась не на том. Путь сюда хоть и занял от силы полтора часа, утомил Элинор донельзя. Хотелось есть, и довольно сильно. Посему надо было освоиться в этом месте и, как сказал любимый, изучить кухню. Ведь что значат неприятие и страх перед лицом голода? Ерунда, все ерунда. День только набирал обороты, и она во всем разберется, неспеша и по порядку. Все будет хорошо.
* * *
– Извини, что пока только рукомойник здесь. Я не смог придумать, как провести в надстройку воду. Но внизу на первом этаже есть туалеты, и там я устроил душ. Даже горячая вода есть – я поставил кое-какое оборудование. Свет тоже имеется, – мужчина выглядел крайне довольным собой, будто бы наличие душа – привилегия, данная лишь ему одному.
– Рамон… – осторожно начала Элинор.
Изобретатель, напевая что-то себе под нос, помешивал суп в закопченной кастрюле. Та стояла несколько неустойчиво на маленькой походной плитке. Запах еды уже достигал ноздрей, но особого аппетита у Элинор не вызвал. Голод будто затаился на некоторое время, вынуждая ее беспокоиться о других вещах.
– М?
– У тебя уже есть план?
– Какой план, дорогая? – Рамон зачерпнул суп и поднес окутанную паром ложку ко рту.
– На какой срок мы задержимся здесь, прежде чем отправиться в постоянное убежище?
Слегка опешив от вопроса, он машинально наклонил ложку, и ее содержимое пролилось на пол.
– Временное? На самом деле, я рассчитывал, что мы все обустроим, сделаем из места постоянное жилье…, – увидев выражение лица Элинор, он поспешил добавить: – Да, я знаю: тут не самые комфортные условия, но ты же не рассчитывала, что мы получим все и сразу?
Элинор встала с табурета, обвела рукой хлипкие стены кухни-закутка:
– Но, милый, ты же сказал, что уже давно готовился! Так к чему готовился? К этому? Что же ты делал все это время?
Впервые с момента прибытия улыбка сползла с лица Рамона. Теперь он казался уязвленным.
– Моя работа не видна на первый взгляд, потому что ты не была тут со мной с самого начала, да и не разбираешься во всех этих технических вещах. Но я расскажу, раз тебе так интересно, – игнорируя закипевший и переливающийся через край кастрюли суп, он схватил Элинор за руку и потащил в коридорчик, стуча костяшками по фанере.
– Ай! Рамон, больно!
– Ты знаешь, сколько раз нужно съездить в город и обратно, чтобы здесь оказались все эти листы? Восемь! Восемь раз, Элинор! А это пятнадцать часов потраченного времени, а денег сколько! Но идем дальше! Видишь эту кровать? – он пнул ногой деревянную ножку грубоватого ложа. – Я сделал ее сам! Целый день ушел на поездку за материалом и саму работу.
– Хорошо, Рамон, отпусти, пожалуйста, ты больно вывернул мне руку! – Элинор вырвалась из неожиданно крепкой и агрессивной хватки и отстранилась, врезавшись спиной в перегородку. Раздался треск.
– Осторожно, дорогая!
Рамон приблизился, но Элинор выставила вперед ладонь.
– Не надо, не подходи! Ты сделал мне больно! Мог и руку сломать…
– Ладно, ладно… Прости меня. Я… мне просто обидно было слышать от тебя, что я ничего не сделал. Я не должен был…
Элинор, все еще глядя обиженно и немного испуганно, опустилась на табурет напротив кровати.
– Хорошо, забыли. Но никогда больше не обращайся со мной так. Держи себя в руках. Договорились?
Рамон с виноватым видом кивнул.
– И все же давай проясним. Я больше не выдержу секретов, ожидания, твоих загадочных улыбок. Скажу честно: сегодняшний день меня шокировал. Я совсем не того ожидала. Если бы ты меня подготовил, рассказал о своих планах…
