Грани Грез - страница 42

Но есть профессия, любимая каждым Избранником. Это наши наставники, тренера, друзья и защитники. Я говорю про Инструкторов. Инструктор на протяжении всего обучения Избранника, до поступления в Отдел, по-своему воспитывает дух подопечного. Порой мне кажется, что даже Советники проходят меньшую подготовку, чем наши важные благодетели.

Единственной проблемой в разделении должностей стало то, что люди перестали использовать все знания, накопленные за существование Отдела. Избранники не любят изучать профессии, к которым они не относятся. Забавно, что они и не замечают мою важную миссию – проводить экскурсию для прекрасного человека, умеющего читать.

Во время работы над своим проектом мы стараемся как можно лучше и быстрее получить результат, рискуя потерять как качество, так и целостность итога. Однако, когда процесс не двигается с мертвой точки, мы хотим умертвить свои нервы, чтобы они больше не вопили от усталости.

В комнате отдыха раздавался веселый смех. Радостные возгласы детей перебивали слезы счастья вымотанных взрослых. Еще вчера их жизнь висела на волоске, а теперь щедрый Инструктор позволил увидеть голубое небо над шпилем Отдела. Будущие служители Грез, перед тем как ступить на выбранный путь, проходят сложную, опасную тренировку. Курс напрямую зависит от выбранной профессии и зачастую проходит в таких отвратительных местах, что болотистая местность в период циклона, град и землетрясение покажутся легкой прогулкой от кухни до дивана.

Каждый месяц обучающихся на специальных курсах выводят из опаснейшей зоны подготовки на трехдневный отпуск. Точнее на познавательную прогулку, чтобы заранее приучить их работать в будущих кабинетах и местности. В обычное для Избранников время, новички, бродившие из угла в угол – центр всеобщего внимания, а для изворотливых хитрецов, еще и мишень розыгрышей. Но сейчас, когда ввели ограничения, толпа безработных ловцов занимала как головы коллег, так и все свободные помещения.

В этом межличностном хаосе Сури чувствовал себя, как рыба в воде. На первый взгляд, отстраненный от мира мальчик, внимательно вслушивался в сплетни и ругательства каждого прохожего. Его блокнот молниеносно заполнялся всевозможной бесполезной информацией о том, где поужинал некий Дмитрий или когда у старушки Виолетт юбилей свадьбы.

– Ты не считаешь, что у твоего блокнота ограниченное пространство? Это, конечно, твое дело, но не слишком ли абсурдно принимать во внимание, что сломался чей-то утюг и теперь потребуется четыре тысячи на замену нагревательного элемента? – Мун старательно вычитывала заметки напарника, но с каждым новым предложением, понимала, насколько бесполезна каждая из записей.

– Любая информация играет свою роль. Возможно, сейчас она покажется тебе бесполезной, но через час или неделю ты перечитаешь ее и вздрогнешь от мысли: «Вот это да! Как я не понял этого раньше?!».

Если бы слова Сури имели для Хатсон вес, то сейчас они не превышали тяжести мокрого страусиного пера. Бесконечный поток фраз, незначимых для ее важной миссии, выводил Мун из себя. Она из последних сил сдерживала медленно нарастающий стресс и злобу. Чтобы хоть немного успокоиться, Мун выстукивала ногой ритм, давно услышанного рекламного ролика. В мыслях она давно прокричала бы в громкоговоритель нечто схожее с объявлениями на вокзале или самолете, когда пассажиров немедленно требуют успокоиться, приковать себя к одной точке и заткнуть рты. Но мысли, даже в измерении, способном их воплощать, остаются лишь незримым желанием…