Грани Любви: От Эха до Одержимости - страница 6

– Я думаю, именно поэтому я стал таким, какой я есть, – продолжил Алексей, и в его голосе прозвучала горькая усмешка, словно он высмеивал самого себя, свою жизнь, свои переживания. – Я научился скрывать свои чувства, научился не привязываться ни к кому, научился не показывать своих слабостей, чтобы никто не мог причинить мне боль, чтобы никто не мог воспользоваться моей уязвимостью. Я стал как бы неприступной крепостью, за высокими каменными стенами которой никто не мог увидеть мою настоящую сущность, мою истинную душу. Я стал мастером шуток и иронии, я научился казаться легким и беззаботным, чтобы никто не знал, как я чувствую себя на самом деле, чтобы никто не догадался о том, что я прячу в глубине своей души.

Он снова замолчал, и Мария увидела в его глазах отражение своей собственной боли, своих собственных страхов. Она поняла, что он так же, как и она, прятал свои истинные чувства за маской беззаботности, что он так же боялся открыться, что он так же страдал от одиночества и непонимания, что он так же нуждался в любви и тепле. И это понимание, словно эхо, отразилось в ее сердце, заставляя ее содрогнуться от чувства неожиданного родства, словно они были двумя половинками одного целого, которые наконец-то встретились.

– Я всегда мечтал о спокойствии и стабильности, – продолжил Алексей, и его голос зазвучал с какой-то грустной тоской, словно он говорил о чем-то недостижимом, о чем-то, что он мог только видеть во сне. – Я мечтал о том, чтобы иметь свой дом, свою семью, чтобы никуда не переезжать, чтобы не прощаться с друзьями, чтобы не чувствовать себя вечным странником. Но в то же время я всегда боялся этого, как огня, я боялся остановиться, боялся пустить корни, боялся привязаться к кому-нибудь, потому что я знал, что это может закончиться болью и разочарованием. Я словно привык к постоянному движению, к постоянным изменениям, и мысль о стабильности меня пугала больше всего на свете, словно это была какая-то ловушка, в которую я мог попасть и не смог бы выбраться.

Мария слушала его, затаив дыхание, она чувствовала, что с каждым его словом она узнает его лучше, что она раскрывает для себя все новые и новые грани его личности, что она понимает его так, как никто и никогда не понимал. Она поняла, что за его шутками и иронией скрывается глубокая рана, что он так же, как и она, нуждается в любви и понимании, что он так же боится остаться один на этом свете, что он так же хочет быть любимым и нужным.

– И еще, – Алексей снова посмотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде промелькнула какая-то робкая надежда, словно он ждал от нее какого-то знака, какого-то одобрения, – я всегда боялся, что меня не полюбят настоящего, что меня полюбят только за то, каким я кажусь, а не за то, какой я есть на самом деле, что если я открою кому-то свою истинную сущность, он отвернется от меня, что я останусь один со всеми своими страхами и слабостями, что я не достоин любви.

Он замолчал, и наступила тишина. Но эта тишина была уже совсем другой, не такой напряженной и тревожной, как раньше. Она была тишиной понимания, тишиной взаимного принятия, тишиной, в которой два человека, наконец, смогли увидеть друг в друге не маски и притворства, а истинные чувства и переживания, в которой они смогли найти свое отражение.

Мария сжала его руку в своей, и в ее глазах отразились его собственные страхи и сомнения, словно она смотрела в зеркало и видела себя. Она вдруг осознала, что их жизни, несмотря на всю их непохожесть, очень похожи, что они оба несли в себе боль и разочарование, что они оба боялись открыться и довериться, что они оба хотели быть любимыми и нужными. Она поняла, что в этом есть какая-то ирония судьбы, что они встретились не случайно, что они встретились, чтобы помочь друг другу исцелиться, чтобы поделиться своими ранами и страхами, чтобы, наконец, почувствовать себя не одинокими, а принятыми и любимыми, чтобы они могли стать друг для друга опорой и поддержкой в этом нелегком мире.