Коллеги переглянулись между собой, затем как по отмашке разразились хохотом. Что и говорить, шутка удалась. В дверь заглянула тётенька: «Я могу задать вопрос по решению, если возникнет?» – заискивающе спросила она. «Суду вопросов не задают», – отрезает помощник, возбуждаясь от своего величия. Так-то, гражданочка, не верь, не бойся, не проси…
*****
Двадцать два часа двадцать две минуты; удача при мне. «Как мне тебя найти? Дай телефон, чтобы я мог с тобой связаться». Я: «Не надо со мной никак связываться». «Мне нужен человек, который даст мне правильный юридический совет, которому можно позвонить в любое время, который не пнёт меня под зад ногой…» Я: «Мне очень жаль, но я не могу стать для вас таким человеком, у меня, видите ли, совсем нет свободного времени. Да… я не располагаю, знаете ли, свободным временем, к тому же работаю даже по выходным, к тому же плохо знаком с трудовыми право… отношениями». «Нет-нет, братишка, ты меня не понимаешь, просто сведи меня с нужными людьми». Чёрт возьми, мужик, ты себя видел?! «Там нет нужных людей для вас», – как можно мягче выговорил я. Иногда пассажирами моего кэба были первосортные дураки. «Мы-то сами из деревни, но не какие-то там колхозники, усёк?!» «Конечно», – примирительным тоном ответил я. Ещё какие «не колхозники», я это усёк в первые полсекунды.
Как только «неколхозники» покинули мой автомобиль, мой телефон зазвонил. Муся. «Заедешь?» – спросила Муся. «Виз плеазюр», – ответил я.
Спустя сорок минут.
– Нравится вид? – спросила Маша, в очередной раз вернувшись на кухню из другой комнаты.
– Да.
– Мне тоже.
– Возносишься над Суетой? – я с завистью смотрел на весь Ново-Савиновский район из окна Муси.
– Иногда.
Я стоял около окна, которое было на десятом этаже. Моё сердце сжала невидимая рука. Испуг быстро сменился приятной болью. «Благословен Господь, даруя нам страданья,
Что грешный дух влекут божественной стезей;
Восторг вкушаю я из чаши испытанья,
Как чистый ток вина для тех, кто тверд душой!» – вспомнил я четверостишие из Бодлера. Из окна видны многочисленные дымящиеся трубы. Я начинаю смеяться при мысли о том, что от близости вредных производств у Муси, должно быть, есть жабры.
– Чему ты смеёшься?
– Я подумал про жабры. Мне нравится, как одна мысль накладывается на другую. Уе-уеее…
– Познаёшь Суть Вещей… Уе…
– Постигаю… Уе-уеее…
Я подумал, что мы находимся «где-то» и «когда-то». Меня поразила эта мысль. Овощи на раскалённой сковороде начали резко пахнуть.
– Ты смотришь за овощами? – прокричала Муся из ванной.
– Да.
– Ты слышал о «дилемме заключённого»? – Муся незаметно подкралась ко мне, заставив меня вздрогнуть.
– Нет. Что это такое?
– Если совсем коротко, то «дилемма заключённого» доказывает, что сотрудничество необходимо, только если ты имеешь дело с равным себе противником, – Муся стала какой-то серьёзной.
– А почему ты об этом заговорила? – её серьёзность передалась мне и превратилась в тревогу.
– Забудь…
Через какое-то время она вернулась из ванной с мокрой головой и намотанным на тело полотенцем, начала помешивать овощи. Полотенце начиналось чуть выше грудей и заканчивалось чуть ниже попы. Ещё мне понравилось как выглядели её осветлённые волосы мокрыми. Запах шампуня перебил запах овощного рагу. Мне захотелось попить шампуня. Мысль о шампуне овладела мной полностью.
– Я хочу попить шампуня, – сказал я Мусе.
– Я последние капли использовала.
