Гражданско-правовая защита публичных интересов - страница 34

. Автор, бесспорно, прав, указывая на связь «доброй совести» с нравственностью. Однако, как известно, нельзя определить понятие через другое понятие, которое само по себе неясно или спорно. Неясным в приведенном выше определении является понимание автором «сложившейся в обществе системы представлений о нравственном поведении». Кроме того, такая система представлений сама по себе неустойчива, а потому, будучи положена в основу определения понятия добросовестности, не сделает его более четким. Система господствующих в обществе нравственных представлений, безусловно, влияет на содержание правовых норм, но в полном своем объеме отражаться в них не может по объективным причинам.

Полагаем, что если лицо надлежащим образом осуществляет свои права и исполняет обязанности, то оно добросовестно с точки зрения права. Добросовестность есть также радение, т. е. заботливость, проявляемая участником гражданского оборота в своих делах[274]. Кроме всего прочего добросовестность предполагает и честность, и порядочность в делах. М.М. Агарков, например, полагал, что добросовестность и есть честность в человеческих отношениях, без которой совершение договоров просто невозможно[275].

Обобщая сказанное, отметим, что добросовестность как принцип гражданского права характеризует такое поведение, которое отвечает необходимой степени заботливости и рачительности, требуемой от субъекта в данной конкретной ситуации и достаточной для соблюдения прав и законных интересов третьих лиц.

Предусматривая принцип добросовестности, Гражданский кодекс РФ обеспечивает соответствующее ему социально полезное поведение участников оборота при помощи целого ряда специальных мер. Так, разнообразные гражданско-правовые нормы стимулируют исполнение обязанности добросовестного поведения. Например, добросовестность может стать основанием для освобождения субъекта от ответственности за причиненный третьим лицам вред. Так, согласно п. 4 ст. 10 Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» контролирующие должника лица солидарно несут субсидиарную ответственность по требованиям о возмещении вреда, причиненного должником кредиторам в результате исполнения указаний контролирующих лиц. Однако такие лица не отвечают за вред, если докажут, что они действовали добросовестно и разумно в интересах должника.

Вместе с тем стимулирует добросовестность в первую очередь все же экономический интерес самого субъекта. Но, конечно, не только он. Недобросовестное поведение может повлечь за собой целый ряд негативных для лица последствий не только экономического, но и юридического свойства. Согласно общему правилу, предусмотренному п. 1 ст. 10 ГК РФ, заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав запрещено. Специальные гражданско-правовые последствия такого поведения закрепляются в нормах отдельных институтов гражданского права. Например, последствием недобросовестности арендатора является утрата им права на возмещение стоимости неотделимых улучшений арендованного имущества (ст. 662 ГК РФ), недобросовестное выполнение опекуном или попечителем своих обязанностей может влечь за собой применение к ним мер ответственности (п. 3 ст. 39 ГК РФ). Недобросовестное виновное поведение лица, задержавшего безнадзорных животных, и лица, которому они были переданы на содержание и в пользование, влечет за собой ответственность указанных лиц в пределах стоимости животных (п. 3 ст. 230 ГК РФ). Недобросовестное поведение другой стороны в сделке, связанной с распоряжением одним из участников совместной собственности общим имуществом при отсутствии соответствующих полномочий, может повлечь за собой признание сделки недействительной по требованию остальных участников совместной собственности (п. 3 ст. 253 ГК РФ). На сторону, которая недобросовестно ведет или прерывает переговоры о заключении договора, возлагается обязанность возместить другой стороне причиненные этим убытки (п. 3 ст. 434.1 ГК РФ). Недобросовестность субъекта в некоторых случаях рассматривается как обязательный элемент правонарушения. Например, в п. 2 ст. 179 ГК РФ недобросовестность признается критерием для установления признаков обмана, в качестве которого рассматривается в том числе «намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота».