– Да, они пугают меня, сказала Кэй. – И ты пугаешь меня, когда так сильно в них веришь. Я сожалею, что расстроилась, Эван, я сожалею, что не понимаю, но. нам обоим нужно оставить все эти неприятные вещи позади. – Она остановилась на секунду, наблюдая за его глазами. – Хорошо?
– Да, сказал Эван, кивнув. – Хорошо.
Кэй потянулась, взяла его за руку и подвела к окну. – Посмотри сюда, сказала она. – Целый лес, чтобы бродить там по утрам. И это ясное голубое небо. Ты когда-нибудь представлял себе, на что похожи облака, когда был ребенком? Вон то, большое, чем тебе кажется?
Эван посмотрел на небо.
– Я не знаю, сказал он. – А ты что думаешь?
– Лицо, сказала Кэй. – Кто-то улыбается. Видишь глаза и рот? Эвану это облако напоминало стрелка из лука, но он ничего не сказал.
– Я хотела бы знать, на что похож дождь, если глядеть из этих окон? Или снег?
Эван улыбнулся и обнял ее.
– Сомневаюсь, что мы очень много снега увидим этим летом.
– Он, должно быть, совершенно белый, сказала Кэй. – А ветви густо увешаны сосульками. И весна, и осень, все это будет совершенно различно. – Она повернулась к нему и заглянула в глаза; он оттолкнул от себя выражение этой затравленной темноты, по меньшей мере ненадолго, и за это она была благодарна. Она обвила его руками:
– Все будет хорошо, сказала она. – Как раз так, как мы мечтали. Я получила место преподавателя, ты будешь писать. Лори встретит новых друзей и будет иметь настоящий дом; для нее сейчас это очень важно.
– Да, я знаю это, продолжая обнимать ее, Эван посмотрел на лес.
Он будет красив под покровом снега. И затем весной, когда первые зеленые почки появляются на тысячах оголенных коричневых ветвей и в поле зрения не будет ничего, кроме свежей зелени и медленного и уверенного роста новых побегов. И осенью, когда будет становиться холоднее день ото дня, деревья станут похожи на пламя. Листья, опаленные золотым, красным и желтым, медленно начнут превращаться в коричневые, закручиваться и опадать на землю. За этими окнами Природа будет постоянно менять свои цвета, словно красивая женщина со многими платьями. Эвану доставило удовольствие, что впереди можно было ожидать столько красоты, поскольку в последние несколько лет ее было болезненно немного.
Из входного холла послушалось неожиданное: бинг-бонг. Эван сообразил, что это дверной звонок.
– Я посмотрю, кто это, сказала Кэй; она быстро стряхнула руку своего мужа, отвернулась от окон кухни и прошла через кабинет и соединительный коридор в прихожую. Через вставленные в дверь панели из матового стекла была видна чья-то голова с другой стороны. Она открыла дверь.
Это была женщина, возможно лет около сорока, в канареечно-желтом костюме для тенниса. С ее шеи свисал медальон с инициалами «Дж. Д.» Тело у нее было загорелое, но удивительно бесформенное; она выглядела так, словно все время жила на улице. Взгляд ее был спокоен и устойчив, а лицо с квадратными челюстями, довольно-таки привлекательное. Она держала корзинку с помидорами.
– Миссис Рейд? спросила она.
– Да, это я.
– Я так рада вас видеть. Мое имя Джанет Демарджон. – Женщина слегка наклонила голову. – Ваша ближайшая соседка.
– Да, да, сказала Кэй. – Конечно. Пожалуйста, входите, входите. Она отступила, и женщина вошла в прихожую. Аромат свежескошенной травы ворвался в открытую дверь, напомнив Кэй о просторных роскошно-зеленых пастбищах.
