Грех. Расплата - страница 17

- Ну почему на откуп? Не станет же он на людях преследовать меня или силой удерживать! Я с Камилем буду – Филипп меня не тронет. Ну а если встречи искать станет – выясню, что ему нужно от нас, и дам понять, что ренардистки ему не по зубам, что ренардистки никогда не прогнутся под его волю и уж тем более не станут игрушками для его утех. Не переживай за меня, отец, со мной все в порядке будет. Не надо злить зверя – если будет война, мы ее проиграем. Значит, нужно поддерживать пусть иллюзию, но мира.

- Кристина, - в бессильном отчаянии замотал головой бедный отец, - ну почему? Почему он именно вас выбрал?

- Я не знаю. Я не знаю, отец! Правда, не знаю! – уверяла она, а у самой аж коленки задрожали – влипли они с Эммой… По самые уши влипли.

За тридцать с лишним верст потянулись в сторону столицы повозки ряженых отшельников. С тяжестью на сердце провожали старики свою молодежь: словно сговорившись, твердили дети, что никак нельзя Филиппу отказать – война будет. А у самих глазки засияли, спинки гордо повыпрямлялись… Принаряжались долго, кропотливо. В предпраздничном азарте родительских наставлений уже никто не слушал, а старики злились, ругались на бестолковых своих, безудержных детей; даже запрещать пытались, удержать, да только бессильны они оказались перед юношеским пылом и раскрытыми для неискушенных душ радушными объятиями Филиппа. Уехали дети, единицы остались дома.

С тоской в глазах провожала Кристину обиженная до глубины души Эмма.

Когда услужливо распахнулись перед гостями двери белоснежного Дворца, остатки сомнений покинули даже самых робких – здесь свет, здесь радость, и совсем не страшно. Улыбчивые слуги как родных встретили отшельников и проводили в зал.

Но Кристину всеобщий радостный азарт не коснулся – все не покидало девушку дурное предчувствие, и здесь, среди шума и лживого блеска, она чувствовала себя неуютно. Хотелось поскорее покинуть полный ряженых гостей просторный зал, пропитавшийся табаком, вином и духами. Здесь лживо все и чуждо, а вид вчерашних чопорных сопоселенцев, вырвавшихся из-под опеки грозных своих стариков, откровенно пугал – самозабвенно отдавались они мгновеньям новой, чужой жизни, боясь упустить, растерять чувство пьяной свободы от родительского гнета. Казалось, приди сюда сейчас Филипп, они с радостью присягнут ему на верность, купившись на заманчивый блеск щедрого на роскошь короля. Кристина обернулась на своего спутника, а внутри все защемило от задорного огонька в глазах Камиля – видать, если б не она, он тоже был бы не прочь порезвиться вместе с остальными, позабыв обо всех опасностях и наставлениях.

- Камиль, я прошу тебя, не оставляй меня одну, - с мольбой в голосе прижалась Кристина к своему жениху, боясь, что еще немного, и он сорвется, не выдержит искушения, а она останется наедине со своим страхом.

Пока молодые ренардисты разевали рты от предложенных им яств и развлечений, девушка вглядывалась в мелькающие лица и больше всего на свете опасалась увидеть среди них Филиппа.

***

- Ну? Что скажешь?

Филипп с Адрианом стояли на балконе и разглядывали пеструю толпу. Отсюда вид как на ладони – по центру зала кружили в веселом быстром танце уставшие от пристального ока и изгнания ренардисты и смирившиеся с неприятным соседством преданные королю горожане; по укромным закуткам расползлись любители схлестнуться с фортуной в карточном бою, и облепили длинные столы, уставленные деликатесами, изголодавшиеся отшельники.