Грех. Расплата - страница 3

- Я тебе тысячу раз уже говорил, ищите конюха.

- Филипп, конюх мертв! Я лично видел его могилу. Ну тебе выкопать его, что ли, чтобы ты поверил?

- А ты выкопай. Адриан, он жив. Ищите! Найдете конюха – найдете и мальчишку.

- Да откуда такая уверенность?

- Оттуда, - Филипп резко развернулся и впился гневным взглядом в своего спутника. – Жив он. И прячет этого выродка. Сам бы мальчишка без посторонней помощи не спрятался – его укрывают и укрывают очень хорошо. Кому Ренард мог поручить это дело? Конюх всегда крутился рядом. Перед смертью отец ходил на конюшню, после его смерти мать ходила к конюху. И вот же ж странное дело, не успело еще остыть тело моего батюшки, а маман уже отпустила Милоша на все четыре стороны! Зачем? Вот ответь мне, зачем?! А я не удивлюсь, если мать была заодно со своим драгоценным муженьком и специально отправила Милоша спрятать отцовского выродка. Ищите конюха. Он жив.

- Хорошо, Филипп, - вздохнул Адриан, благоразумно рассудив, что спорить себе дороже. – Мы делаем все, что в наших силах.

За спором они не заметили, как нарисовался перед ними какой-то невежда – завидев Филиппа, он бросился наперерез, тыча перед носом короля ворохом исписанных бумаг:

- Ваше Величество, взгляните…

Филипп недовольно поморщился, а маркиз тут же поспешил отпихнуть бедолагу в сторону, шикнув:

- Его Величество занят, неужели не видно! Пошел вон отсюда!

- Что за бардак! Откуда здесь посторонние? – недовольно бросил Филипп.

- Выясню.

Они прошли чуть вперед и уже почти забыли о несчастном, когда в спину венценосца долетело злобное, обиженное шипение:

- Занят он… В кого ты только уродился такой? Животное похотливое! Кроме баб ни до чего дела нет!

Филипп резко остановился и обернулся, прожигая ледяным взглядом скорчившегося от боли мужчину. Потом так же резко отвернулся и тихо, но жестко, проговорил своему спутнику:

- Повесить его.

Маркизу только и осталось, что покорно кивнуть в ответ – скор король на расправу, уж лучше дорогу ему не переходить.

Казалось, человеческие слабости не для него – всегда собран, холоден, спокоен; от приказов его мурашки по кожи ползут – налево и направо, походя, на тот свет отправляет! Вот уж действительно, бойся немилости. И Адриан боялся. Как никто боялся Филиппа, несмотря на столь близкие, едва ль не братские отношения с молодым королем – ведь как знать, сегодня ты друг, а будешь ли им завтра?

- Что с моим конем? – спокойно спросил Филипп, кажется, уже позабыв, что только что обрек на смерть в общем-то мало в чем повинного человека.

- С минуты на минуту будет на конюшне.

- Отлично. Хочу завтра прогуляться. Посмотрим, стоит ли он тех денег, что за него запросили. Ты со мной едешь, так что будь готов.

Они прошли по длинному коридору, свернули в одну из арок и вскоре вышли на просторный балкон, с которого открывался прелестный вид на одну из главных сокровищниц королевских владений. Там, внизу, устроившись на резных скамьях вокруг просторного бассейна, предавались безделью юные наложницы короля.

Да, к женщинам у Филиппа отношение было особое. Лишенный материнской ласки, он женщин ненавидел и презирал. И в то же время, был не прочь приглушить детские обиды целебным эликсиром женской любви. Даже такой – неискренней, продажной, доступной. Благо, желающих отказать молодому мужчине находилось немного – на свой «гарем» он не скупился, и за ночь любви девушка из самой бедной семьи вполне могла стать обладательницей несметного, по меркам простого народа, богатства. За каждый камешек, за каждую безделушку, что так заманчиво искрится и сияет на солнце, заставляя позабыть о таких недоразумениях, как отнятая честь и украденная юность, вчерашние чопорные девицы готовы были едва ль не глотки друг дружке перегрызать в гонке «кто быстрее залезет в штаны к молодому королю»!