Греки Балаклавы и Севастополя - страница 26

Таким образом, можно заключить, что, несмотря на Высочайшие повеления, Керчь и Еникале не сумели в полной мере подготовить к приему переселенцев-греков и к содержанию потребного количества российских войск. Это вызвало целый ряд серьезных трудностей в обустройстве и жизнеобеспечении прибывших, недовольство многих греков, посчитавших себя обманутыми, жалоб в адрес князя Г. А. Потемкина, императрицы. Стихийным проявлением недовольства греков стали побеги из Керчи и Еникале уже летом 1776 г. и образование, с вынужденного согласия властей, греческих поселений в Збурьевском ретраншаменте и в Кинбурне[137]. Вместе с тем, все желающие могли переселиться в Таганрог и размещались в зданиях, где прежде был расквартирован казачий полк.

Часть самовольно покинувших Керчь-Еникале сумели добраться до Кефе и Козлова, сели на купеческие корабли и отправились в Варну и Константинополь «искать у Порты прощения, кои все там и погибли»[138].

Оценив сложившуюся обстановку, военный губернатор Новороссийской, Азовской и Астраханской губерний князь Г. А. Потемкин 9 июля 1776 г. обратился к Екатерине II с просьбой увеличить ассигнования на нужды греков. В своем письме он пишет императрице: «… приемлю смелость поднесть Высочайшему рассмотрению краткую ведомость о потребной для них по настоящему числу людей сумме, как ежегодному отпуску, так и единовременному на построение всех нужных зданий». Следует заметить, что выделение средств, просимых Г. А. Потемкиным, было императрицей утверждено. С 1776 г. на нужды греческих переселенцев, размещенных в Керчь-Еникале, Таганроге стало выделяться ежегодно не 50, а 72 тысячи рублей. Кроме того единовременно было отпущено еще 64 тысячи на строительство необходимых зданий и сооружений[139].

Все это значительно облегчило материальное положение греков и сняло многие проблемы переселенцев, ускорило их обустройство в местах нового жительства. 2 августа 1776 г. губернатор-князь Г. А. Потемкин своим ордером требует от местных властей «…устремить все силы и возможности к успокоению в пределах Ея Императорского Величества сих прославленных воинов, доставлением им наилучших к жизни выгод…», то есть добиться безусловного выполнения Высочайшего рескрипта от 28 марта 1775 г.

Вскоре грекам-воинам, сохранившим свою военную структуру и ее боеготовность, представилась возможность на деле продемонстрировать свою преданность российскому престолу, свои боевые качества. В конце 1777 – начале 1778 гг. «до 600 человек, из числа оставшихся к тому времени в Еникале», приняли участие в подавлении антироссийского бунта татар. Их действия в ходе подавления мятежа, были высоко оценены командованием: «…невозможно иметь более мужества, отважности и усердия к службе, – отмечал генерал-майор П. С. Потемкин, – колико оное войско изъявило»[140]. Боевые качества греков произвели впечатление и были оценены. Особо отличившиеся в боях были поощрены вице-президентом Военной коллегии князем Г. Потемкиным, отмечены также и Высочайшими наградами. Вместе с тем, было решено из воинов Албанского (Греческого) войска, оказавшего «так много услуг» и «ревностное к Высочайшей службе усердие», создать воинскую часть, соответствующую принятым в империи армейским структурам и положениям, требованиям воинских уставов.

3 августа 1779 г. Екатерина II утвердила проект Военной Коллегии, предоставленный генерал-аншефом, Светлейшим князем Г. А. Потемкиным, о порядке и сроках формирования Греческого пехотного полка в составе 1762 человек. Основу его должны были составить греки-переселенцы, все еще числившиеся в составе Албанского (Греческого) войска, способные по своему возрасту и состоянию здоровья носить оружие, служить в армии, решать, поставленные им боевые задачи.