Громов стиснул зубы. Он не был моралистом, отнюдь. Он просто не мог уложить в голове, как вообще можно изменять такой, как Наташа. Кроме того, что это просто бессмысленно – она и умница, и красавица, так еще и… Ну, особенная она. Что уж! С такой чтобы жизнь связать обычному человеку, все тысячу раз нужно взвесить. Осознать, какую на себя берешь ответственность. А этот… Ладно. Сейчас речь не о том.
- Ну, и что ты будешь делать с этой… гадостью, когда найдешь?
- Уничтожу. Деньги поставщикам отдам. Долг закрою.
- И все? – как-то растерянно даже спросила Лариса. – Значит, Кириллу больше ничего не угрожает?
- Угрожает. Пока я не найду способ доказать, что сын Джамиревых врезал дуба не после бадяги, купленной в «Вирусе».
Несколько секунд Лариса просто на него смотрела, чуть шевеля губами. Потом снова накрыла ладонью рот. Фамилия Джамиревых была слишком известной даже простому обывателю. Может быть, поэтому до нее, наконец, дошло.
- Ты же сделаешь это? Пообещай, что сделаешь!
Ну, вот! Снова в него вцепилась и, что есть сил, трясет.
- Уже делаю, Лара. Но не факт, что из этого дерьма что-то выйдет.
Их беседу прервала вышедшая из палаты Наташа. Она была бледной как смерть. Вырвав свою руку из хватки Ларисы, Глеб шагнул к ней.
- Ты как, все хорошо?
Его рука дернулась – он хотел ее приободрить. Но вспомнив обо всех Наташиных заморочках – не посмел. А она увидела этот порыв. Вскинула взгляд. И чуть улыбнулась.
- Наташа, ты к врачам ходила? Что говорят? Как малыш? – вклинилась в их обмен взглядами Ларка, - я тебе вчера весь вечер звонила!
Наташа моргнула, с трудом отвела глаза, чтобы посмотреть на свекровь.
- Извините. Я, наверное, телефон в сумке забыла.
- Так что с маленьким? Угроза миновала? Как тебя вообще из больницы выпустили?
Под напором женщины Наташа терялась. Глеб буквально чувствовал, как она переступает через себя, чтобы что-то ответить, как если бы эти шаги были реальными.
- Мне разрешили идти домой. Сказали, что такое сейчас сплошь и рядом. Плохая экология, хилые женщины… Рекомендовали больше отдыхать и не волноваться.
Глеб, который внимательно наблюдал за их разговором, понял, что Ларка вдруг не на шутку чего-то испугалась. Игнорируя невестку, она подошла к нему вплотную и, пять схватив за рукав, оттеснила чуть в сторону. Громов выгнул бровь, требуя объяснений, и уже привычным жестом высвободил руку из-под захвата.
- Скажи, что и за Наташкой присматривают!
- Говорю.
Ларка прикрыла глаза и тяжело выдохнула:
- Спасибо. Вот кому это нужно. Слушай, может быть, мне ее к себе забрать? Хоть как-то приглядывать? Денно и нощно возле нее сидеть не смогу, но хоть так… Кто его знает, ест ли она нормально, гуляет ли? А ведь ей нужно не только о себе думать. Не дай бог, Кир не выкарабкается… у меня хоть что-то от него останется! Внук! Или внучка…
Весь Ларкин монолог Глеб прикидывал, с чего бы та до такой степени озаботилась судьбой Наташи, а под конец все стало ясно и так. Ребенок, рождения которого никто из них не хотел – вдруг стал таким желанным. Громов усмехнулся. Немного цинично. Немного зло.
- Не беспокойся, Лара. О Наташе есть кому позаботиться. Я забрал ее к себе.
- К себе? Как к себе? Ты? – глаза женщины удивленно расширились.
- Ну, а куда ее нужно было везти? В ту конуру, в которой на неё напали?
- Нет… Нет, конечно, просто…
- Слушай, решать нужно было немедленно. Я забрал ее к себе. О ней позаботятся. Не беспокойся.
