Читать онлайн Диана Кац - Греттер и Роза

Иллюстратор Алена Бронзова

© Диана Кац, 2023

© Алена Бронзова, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0059-7383-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В тот день за окном прогуливался прохладный весенний вечер, только что проводивший внезапно нагрянувший дождь. Детские площадки, на которых буквально полчаса назад играли дети, опустели: все поспешили укрыться от дождя в парадной ближайшего дома и случайно оставили свои вещи на скамейке; в песочницах лежали позабытые малышами игрушки и миниатюрные фигурки. Воцарилась тишина, и казалось, что время, которое вечно куда-то мчит, остановилось на мгновение.

Мальчик по имени Греттер сидел на своем подоконнике, укутавшись в одеяло, и наблюдал за этим безмолвным миром по ту сторону окна. Уже третий день Греттер не выходил из дома по причине болезни.

Мальчик прислонился горячим лбом к окну, и на секунду ему полегчало: казалось, что температура отступила. Еще бы болезнь не царапала горло острыми когтями – жить стало бы гораздо легче и приятнее. Можно было бы пойти прогуляться на улице, залезть на верхушку дерева, преодолев страх высоты, или просто полежать на траве в любимом лесу, наблюдая за облаками, принимающими самые различные фигуры.

«Чай будешь?» – раздался приятный женский голос. Мама Греттера приоткрыла дверь его комнаты и вопросительно посмотрела на сына, который так укутался в одеяло, что был похож не на 12-летнего ребенка, а на гигантскую гусеницу.

«Нет!» – равнодушно пробурчал мальчик, даже не посмотрев на маму, которая уже стояла позади него в углу комнаты, держа поднос, на котором сверкало блюдце с чаем с малиновым вареньем и тарелка с куском любимого фисташкового торта. После пары минут молчания мама Греттера поставила поднос на стол и поспешно удалилась из комнаты, бросив вслед: «Захочешь – съешь, я пойду обратно к гостям». Стоило двери хлопнуть, Греттер слез с подоконника и направился к столу – от угощения было сложно отказаться. Откусив половинку, ребенок почувствовал, как шкала его настроения повысилась от самого минимума до среднего показателя, а после глотка чая – до максимума. Греттер тихонько подошел к двери комнаты и приоткрыл ее, заглянув в небольшой проем, словно пытаясь оказаться незаметным. В зале квартиры было пусто, зато на кухне была слышна оживленная беседа: в тот день у мамы Греттера был день рождения, и к семье мальчика пожаловали гости. В какой-то степени Греттер был рад своей простуде, ведь можно было спокойно не выходить из комнаты и не отвечать на одни и те же вопросы гостей и не выслушивать восклицания: «Как же ты вырос! Как быстро летит время!»

Мальчик уж было хотел закрыть дверь, но внезапно его взгляд остановился на предмете, который ранее не был замечен в поле его зрения. Приоткрыв дверцу еще чуть-чуть, Греттер прищурился, пытаясь рассмотреть предмет более внимательно. На мамином любимом комоде стоял темно-коричневый горшочек с прекрасной алой розой. Цвет этой розы был настолько насыщенный, что у Греттера начало рябить в глазах и ему пришлось проморгаться, чтобы еще раз взглянуть на этот восхитительный цветок. На цыпочках он подошел к горшочку и начал детально рассматривать незнакомку, ее сочные лепестки, острые шипы и листья ярко-зеленого окраса. Вот уже ему захотелось дотронуться до нее – аромат манил и заполнил собой всю комнату.

«Нравится?»

Греттер вздрогнул от неожиданности и попятился назад. Мама мальчика, улыбнувшись, потрепала кудрявую голову Греттера, затем взяла в руки горшок и сама принялась его гордо рассматривать: «Мне тоже нравится. Соседка Молли сегодня забежала и подарила мне эту розу. Ни разу еще не видела большую розу такого насыщенного цвета. Ты ее оценил уже?»

«Нет, не нравится. Я безразлично отношусь к цветам, – серьезно произнес Греттер, не отрывая взгляд от цветка. – Не вижу в них ничего красивого».

В ту ночь Греттеру не спалось: он ворочался с боку на бок, пытался считать овец или вспоминать жизненные ситуации, в которых мог бы что-то исправить, но, увы, сон не приходил. В какой-то момент Греттеру сильно захотелось пить, и он, обернувшись любимым одеялом, направился на кухню. Стоило мальчику налить воды в стакан и поднести его к губам, нечто, нарушившее тишину, заставило его ошарашенно подпрыгнуть и разбить стакан на несколько десятков осколков: «Почему ты сказал, что я тебе не понравилась?»

Греттер, в панике оглядываясь, пытался понять, откуда донесся этот голос. В голову уже лезли мысли, что всему виной температура, из-за которой ему уже мерещатся чьи-то голоса. Да и бог с этими голосами, лишь бы родители не проснулись от шума и не наругали за разбитый стакан. Простояв минуту в мертвой тишине, только слыша стук своего сердца, Греттер в темноте нашел щетку и совок и собрал все осколки в кучу. Все-таки было бы хорошо, если бы мама не заметила пропажу стакана.

«Так почему ты так сказал? Ты же слышал мой вопрос!»

Греттер почувствовал себя оцепеневшим от ужаса, тело его будто не слушалось, и ни одна его часть не хотела шевелиться. По коже пробежала целая толпа обезумевших мурашек, а вслед за ними пронесся холодок. Лишь глаза мальчика бегали из стороны в сторону, пытаясь разглядеть кого-то на кухне. Кого-то, кто еще присутствовал на ней кроме Греттера. Может, это уже сон наконец пришел к нему в гости? Только в этот раз более реалистичный. Когда мальчик перевел дыхание, он собрал всю волю в кулак и решил пройти в самый конец кухни – туда, откуда был слышен тот самый не очень довольный голос.

На цыпочках он прошел несколько шагов и остановился у окна – луна мгновенно пролила свой свет на кухню, и мальчик увидел то, что потрясло его до глубины души и заставило сердце колотиться так сильно, что оно могло вот-вот выпрыгнуть из груди.

На столе стоял все тот же горшок, что он впервые увидел вечером, но роза… Та самая роза, подаренная маме на день рождения, не имела ничего общего с той, что сейчас находилась в горшке. Вместо обычного, казалось бы, красивого цветка с шелковыми лепестками на мальчика глядела роза… с человеческим лицом. Живой цветок с прекрасными очертаниями, настолько поразительно мягкими и обволакивающими, что ни одно живое существо не могло бы остаться равнодушным к такой красоте. За такую красоту можно было бы отдать многое. Греттеру даже показалось, что роза светится.

– Что ты такое? – еле слышно произнес Греттер, испуганно глядя на розу, таинственно опустившую длинные ресницы вниз. – Ты живое?

– Я цветок. Тот самый цветок, к которому, как было сказано тобой, ты равнодушен.

– Я сплю? – мальчик нервно засмеялся и протер глаза в надежде, что ему это лишь снится, а роза сейчас же перестанет вести себя так, словно она настоящая.

– Жизнь – это и есть сон. И у всех он разный: черно-белый, цветной, грустный, счастливый, долгий, короткий, прерывистый. Все мы – часть большого сна, – философствовала роза.

Греттер все-таки склонялся к тому, что роза научилась говорить не из-за того, что фантастические вещи вполне могут произойти на собственной кухне. Виной всему, конечно, была температура. Ведь если бы не она, мог бы перед мальчиком 12-ти лет находиться живой цветок, умеющий говорить? Живой цветок с глубокими синими глазами, длинными ресницами, пронизывающим взглядом, немного вздернутым кверху носом и пухлыми губами.

– Если ты обычный цветок, почему ты разговариваешь на человеческом языке? – не унимался Греттер.

– Я и не только человеческий язык знаю. Прекрасно я владею и цветочным языком. Но! Если я на нем заговорю, ты все равно меня не поймешь. Некоторые люди даже не способны его слышать. Моя бабушка, роза Флорибунда, обучала меня еще с детства ему. Если хочешь, могу продемонстрировать!

Не дожидаясь ответа, роза начала что-то лепетать на языке, который ранее Греттер нигде не мог слышать, ведь он и в принципе не знал о существовании цветочного языка до нынешнего момента.

– Так. Все, хватит! – осмелев, выпалил Греттер, закрывая уши ладонями. – Кто ты такая? Почему ты разговариваешь? Ты мутант? Откуда тебя принесли на самом деле?

– Эх, обижаешь! – грустно протянула роза, потупив глаза. – Сдается мне, мама совсем не научила тебя вежливо разговаривать с розами. Ведь ты и имя мое не спросил. Судя по твоему удивленному взгляду, сложно будет тебе запомнить мое настоящее имя, поэтому можешь звать меня просто розой.

С этими словами цветок в знак приветствия протянул мальчику свою крохотную ручку-листочек, но это лишь напугало Греттера. Он отскочил в сторону и прижался к стене, не желая здороваться с говорящей розой. Ему хотелось ответить розе что-нибудь едкое и ехидное, но неожиданно на кухне загорелся свет, и перед собой Греттер увидел маму, сонную и не особо радостную: «Греттер, ты видел, который час?»

«Это все она! Посмотри, что тебе подарили! Чудовище!» – рявкнул мальчик и резко указал пальцем на горшок, невинно стоящий на столе. Но на этот раз перед Греттером не было ничего сверхъестественного: роза уже не разговаривала, все ее человеческие очертания вмиг испарились, и с виду она напоминала совершенно обычную, ничем не примечательную розу.

«Не может быть. Она же только что говорила!» – пронеслось в голове у мальчика. Он подошел к горшку, взял его в руки и осмотрел детально со всех сторон, ожидая, что вот-вот роза что-то скажет и перестанет притворяться «нормальной». «Да что ты молчишь? Ты же только что говорила!» – мальчик стал трясти горшок из стороны в сторону, но на подобные действия роза не реагировала. Заметив, что мама, обеспокоенно глядевшая на сына, вот-вот начнет ругаться, Греттер положил горшок обратно и решил быстрее вернуться в свою комнату, пока мама окончательно не разозлилась. Она ведь точно не поверит в то, что подаренная ей роза прекрасно владеет человеческим языком и с легкостью может вступить в диалог.

Проснувшись рано утром, Греттер еще раз подумал о той истории, которая приключилась с ним ночью. Он точно помнил, что напоследок мама угрюмо сказала, чтобы ее сын поменьше читал фантастические истории и не бродил по ночам на кухне, но что было до этого? Действительно ли в то темное время суток нечто под видом цветка с ним разговаривало? Так, может, это был и не цветок, а какое-либо злое существо в его облике? Если да, то зачем оно пришло и ради чего? Может, все-таки это приснилось? Вопросы, сменявшие друг друга, витали в голове Греттера и не давали ему покоя, пока мама не позвала его завтракать.

Мальчик лениво ковырялся вилкой в яичнице и равнодушно смотрел в тарелку. На завтрак он бы, скорее всего, хотел съесть что-нибудь сладкое. Например, вафли с творожным кремом и брусничным вареньем, но уж точно не эту безвкусную яичницу.

Родители редко разговаривали за завтраком между собой: мама обычно заваливала Греттера вопросами о его учебе или о том, когда он наконец заведет друзей, а папа в основном работал за ноутбуком или листал свежие новости в телефоне, иногда заступаясь за Греттера, если мама перегибала палку в строгости.

«Греттер, ты, случайно, не видел мой голубой стакан?» – поинтересовалась мама, отчаянно пытавшаяся найти что-то в кухонном шкафчике.

Греттер замер и выпучил от удивления глаза. Сначала он покосился на папу, который в то время сидел за тем же самым столом и отстраненно листал что-то в телефоне, а затем на маму, которая пыталась суетливо найти тот самый стакан. Тот самый стакан вчера, к сожалению, превратившийся в крошечные осколки. Дабы лишний раз не вступать в беседу, Греттер проявил интерес к невкусной яичнице: проглотив ее чуть ли не целиком, он выбежал из-за стола и скрылся в своей комнате.