Да уж, представляю, как я сейчас выгляжу со стороны.
– Так вот, – продолжила Молли, явно войдя во вкус, – ему и до матери не было дела. Откупался от неё деньгами и выполнял все прихоти – это мне наша экономка рассказала. Её, кстати, уволили, после того как я закатила отцу скандал, когда узнала правду. Жаль, – по тону Молли было непонятно, искренне она говорит это или нет, – Она была мне самым близким человеком. Всегда интересовалась, как прошёл мой день, и готовила самый вкусный черничный пирог. Беатриса просила меня не выдавать её отцу, но эмоции во мне оказались сильнее. Он уволил её, и больше мы не виделись. Да и не захочет она меня видеть после всего, что произошло. Но это уже лирика, – она посмотрела в окно и ненадолго замолчала.
– И как это случилось? – аккуратно поинтересовалась я.
– Мне было три с половиной года. Тогда мой отец ещё не был мэром, но уже являлся не последним человеком в городе. Репутация для него была всем. А жена, подсевшая на наркотики, была совсем некстати. Он виноват, что закрывал глаза на её постоянные посещения непонятных закрытых вечеринок высшего общества. Ему это было удобно. Так она не мешала ему достигать своей цели, шагать вверх по карьерной лестнице и завоёвывать уважение горожан. Зачем он завёл семью? Скорее всего, только для видимости и статуса. Семейному человеку доверяют больше. Другого объяснения у меня нет. Но я не виню отца за решения, которые принимала мать. Она сама ходила на эти тусовки, сама принимала дурь, когда маленькая дочь была на попечении у чужой женщины.
Улыбка Молли из ядовитой стала какой-то невероятно грустной. А у меня в горле появился неприятный ком от всего услышанного.
– Ну и вишенкой на торте оказалось то, что мой дорогой папочка поднял все свои связи, чтобы скрыть реальную причину смерти своей жены. Даже я до шестнадцати лет была уверена, что это был несчастный случай.
– И как ваши отношения с отцом выстраивались после того разговора?
– Так, словно его и не было. Мы покричали друг на друга в его кабинете, он уволил Беатрису, и я снова стала призраком, блуждающим по дому.
– Тогда зачем ты так жаждешь его внимания? Настолько, что разрушаешь свою жизнь. Если ты убеждена, что никогда не была ему нужна…
– Да потому что у меня никого нет, кроме него, как ты не понимаешь? Вообще никого! – Молли разозлили мои слова, и она ударила ладонями по столу.
А я действительно не понимала. Даже если он её единственный родной человек, она объективно ему не нужна, судя по тому, что рассказала Молли. А раз она не нужна своему родному отцу, то для чего раз за разом пытаться достучаться до него, переходя все границы дозволенного? Зачем биться головой в закрытую, нет, замурованную дверь? Или всё же есть шанс, что мэру Брендону Куперу не совсем наплевать на родную дочь? Но этого я узнать не в силах.
Вот и что мне теперь делать? Убедить её оставить отца в покое и сосредоточиться на себе? Или же заставить бросить вредные привычки и взяться за ум, а выбор, что делать с отцом, оставить за Молли? Если поступать по совести, то второй вариант наиболее верный. Но если слушать логику, то без этих жалких попыток добиться его расположения и внимания, её жизнь станет явно лучше. Но это изменит её как личность.
Одно я знаю точно: я не готова к таким решениям…
Время будто тянулось бесконечно. Минута за минутой в моей голове отзывались нервирующим «тик-так».
