— Потому что мужчина, если ему понравилась женщина, не ляжет спать. Он захочет продолжения. Ай,вей, неужели я ошибся! Надо было найти более опытную девку и сунуть ее Тайросу под видом какой-нибудь дальней родственницы.
— Может, я просто не в его вкусе...— тихо произнесла я.
Слушать от Войта, что я оказалась так себе, было неприятно. На душе и так было тошно, а тут ещё Руптос обмолвился, что, возможно, я не получу толком ту плату, на которую рассчитывала. Хотя заплати он мне даже пятьдесят динов , да плюс те десять , что бургомистр уже дал мне на банные процедуры, и можно было считать, что я уже очень выгодно продала невинность. А в том что тэр заплатит мне я была уверена. Иначе я могла рассказать неприкасаемому Дэйриану Айрену Тайросу об обмане, и что я на самом деле никакая не племянница губернатора Хоссы. Конечно, меня бы за это никто по голове не погладил. Так как обман неприкасаемых был серьёзным нарушением закона, но для бургомистра Хоссы последствия были бы куда как серьезнее. И потому о том, что тот в любом случае отдаст мне деньги, пусть и не все, я не переживала.
— Ладно, иди.— Войт махнул рукой.— Утром появишься к завтраку и к Тайросу не лезь, пока он сам к тебе не обратится. Все, иди.
— А можно я схожу домой,— я понимала, что Войт вряд ли отпустит меня, но мне очень хотелось увидеть Юту и провести время дома. Пусть хоть и пару часов.
— Ладно, иди. Но за это я вычту из оплаты пять динов. К утру придёшь. А этому грифону, будь он неладен, если вдруг спросит, скажу, что ты пошла к лекарю. Если что за тобой придёт кто-нибудь из слуг.
Я замерла, думая о том, чего я хочу сильнее, эти несчастные пять динов или домой. И последнее перевесило. Все же не каждый день в жизни случается первая ночь с мужчиной.
Я быстро собралась и поспешила в квартал бедняков.
Город спал. Фонари освещали безлюдные улицы, и были слышны негромкие песни утренних птиц, да редкий лай собак. Здесь в центре города было тихо и спокойно.
А вот в бедняцком квартале жизнь кипела. Из пивной слышался звон и стук кружек, чья-то отборная ругань и смех. В темном простенке между домами куртизанка стояла в объятиях одного из парней Брома и, выгибаясь, льнула к тому и стонала. У кустов сирени двое крепких парней вытряхивали из должника плату.
Я же, плотнее закутавшись в плащ, поспешила домой.
Тот встретил меня темными окнами, знакомой скрипучей половицей, кустом жасмина, что я посадила три года назад и который исправно цвёл, наполняя своим ароматом все вокруг. Но сейчас, когда осень вступила в свои права, он стоял, прикрывая голые ветви редкими желтыми листьями, словно стыдясь своей наготы и самого себя. В чем-то он сейчас напомнил мне саму себя. Но я решила оставить неприятные мысли там, в доме бургомистра. И, вытерев непрошеную слезу и улыбнувшись самой себе, хотя улыбаться совсем не хотелось, шагнула в дом.
Юта крепко спал, а я , поправив ей одеяло, заварила траву серебрянника и прилегла с ней рядом. Кажется, я даже уснула, проснувшись от настойчивого стука в дверь и не сразу поняла, где я нахожусь.
Увидев же знакомую комнату и сестру под боком, уже по-настоящему улыбнулась, и быстро встав поспешила к двери. Не хватало ещё разбудить и напугать Юту.
На пороге стояла служанка Войта, та самая которая готовила меня для ночи с грифоном.
— Тайрос ждет тебя , пошли быстрее. Хозяин сказал, что ты у лекаря. Давай, пошли,— и служанка нетерпеливо посмотрела на меня.
