Григорий вошел в здание, поднялся на лифте на седьмой этаж, нашел нужную квартиру и позвонил в звонок. За дверью послышался торопливый топот ног и дверь ему открыла тетя Прасковья.
– Мой племенник! – всплеснула она руками и бросилась его обнимать.
Тетя Прасковья была уже весьма пожилой женщиной лет за 60. Она была тощая, как велосипед, и когда она бывала на пляжах или ходила в бассейн, можно было легко сосчитать число ее ребер. Однако сама свою худобу страшной она не считала и называла свою фигуру изящной аристократичной стройностью, сравнивая себя с девушками XIX века в корсетах. Ее образ довершали длинная шея, очки на носу и волосы, которые она тщательно красила под блондинку.
Тетя Прасковья была не просто социально активной женщиной. Она была чересчур социально активной, что собственно и послужило причиной ее разводов с четырьмя мужьями. Каждого своего мужа она считала своим гражданским долгом водить на все митинги партии, в которой она состояла. Обязательны были к посещению все мероприятия и собрания, проводимые партией. Как только партийные дела заканчивались, нужно было ходить на все встречи с районными депутатами, начальниками управ и районов. И под конец обязательно нужно было посещать все благотворительные мероприятия, вроде готовки обедов для бездомных, сбора всяких вещей нуждающимся или же уборки общедомовой территории. Первого мужа хватило на два года. Второй продержался дольше всех, четыре года, и у них даже получилось завести ребенка, девочку Дарью, но и он, второй муж, не выдержал гражданского напора тетушки. Третьего хватило ровно на три месяца, бедняга прямо во время первомайского шествия заорал дурным голосом и убежал прочь. Четвертый же стоически терпел полтора года, не высказывая ни малейшего неудовольствия, и тетя Прасковья уже решила, что вот, наконец-то она нашла свое счастье и своего идеального мужчину, и дополнительные походы к семейному психологу все-таки дали свои плоды. Но в одно прекрасное утро тетя проснулось, а ее четвертого мужа уже не было ни в кровати, ни квартире, все его телефонные номера были заблокированы, а на столе была записка ровно с одним словом «Хватит».
Признаться, и Грише доставалось от принуждений тетушки, правда не так сильно. Быть может она им делала поблажку и не таскала их по своим делам так часто, как своих мужей, за что он ей был даже благодарен. Что, впрочем, никак не повлияло на то, что как только ему и Дарье стукнуло по 18 лет, они вдвоем стали думать о том, чтобы жить подальше от излишне активной тетушки. Но тем не менее на все особо значимые православные праздники вся семья собиралась в сборе. Тем более, что тетушка готовила просто изумительно.
Григорий улыбнулся ей и протянул ей пакет:
– А у меня подарок к ужину.
– Ананас и шампанское! Не забыл же!
Григорий разулся, заглянул в ванную, где вымыл руки и под оханья и причитания тетушки зашел на кухню. За праздничным и богатым столом, заваленным едой уже сидела его двоюродная сестра Дарья и его тетя Агафья, которая приходилась двоюродной сестрой тете Прасковье. Ну а он ей соответственно приходился троюродным племянником.
Дарью описать просто. Она моложе его лет на 10. Обожает красить волосы в яркие и необычные цвета. Вот сейчас у нее была ядовито-зеленая шевелюра до плеч. Носит всякие футболки со всевозможными ярко-кричащими надписями. Вот сейчас на ней была футболка с какими-то иероглифами, и Григорий надеялся, что создатель футболки не содрал их с какой-нибудь китайской тушенки. А еще она все время в телефоне. Вот даже сейчас она оторвала глаза от экрана телефона, сказала «Привет» и снова погрузилась в него.
