Григорий Горшков и магический кубик - страница 6

Вся дверь. Снизу, слева, справа, даже сверху, была утыкана конвертами школы Ягелево. Здесь было по крайней мере не меньше сотни писем, отчего дверь стала похожа на квадратного ежа. Поражаясь подобному упрямству со стороны неизвестных преследователей, Григорий распахнул дверь, влетел внутрь, закрыл на замок, потом еще на один, потом на цепочку. Он подумал еще немного и подпер дверь стулом. На этом он правда не успокоился. Григорий подошел к сейфу, что стоял рядом со шкафом, открыл и достал оттуда ружье Сайга. Он оглядел ружье любовными глазами, затем бережно словно ребенка, взял его, отнес ко столу и положил Сайгу на стол, а сам сел на стул и принялся ее разглядывать, гоняя в голове разные мысли.

Григорий не был охотником. Сама мысль кого-то убить ему казалось какой-то неестественной, пугающей и отталкивающей, особенно тогда, когда все магазины вокруг тебя забиты мясом. Он любил животных. От собак, до самых мелких представителей животной фауны, вроде маленьких мышек, что в детстве так часто любили его доставать своим шумом, когда он отдыхал на даче у тетушки.

Григорий не был спортсменом и по стрельбе. Быть спортсменом, означало постоянно ездить на соревнование, постоянно быть на тренировках, покупать абонемент на стрельбища и отваливать кучу денег на патроны. Шутка ли? Целая тысяча рублей за 10 патронов!!! Ему это не было интересно, хотя на стрельбища иногда ездил, выпустить пар вместе с друзьями. Потом можно было зайти в местный бар при стрельбище и спорить с друзьями о нюансах оружия, в котором каждый из них мало, что понимал.

Нет, оружие было не для этого. Гладкоствольный карабин Сайга было просто приятно держать в руке. Можно было часами держать оружие в руке, наслаждаясь его видом, похожим на знаменитый автомат Калашников. Оружие было холодным, тяжелым, внушающим уважение и некий трепет. С Сайгой в руках Григорий чувствовал себя сейчас в гораздо большей безопасности.

Он вздохнул и включил телевизор, стараясь отвлечься от жутких мыслей. На экране телевизора показывали какой-то ЮморКлаб. Григорий сел в свое кресло и постарался расслабиться. Выступал перед публикой на красной сцене какой-то молодой стендапер.

– Жопа! – прокричал он в зал.

Зал взорвался оглушительным смехом.

– Писька! – крикнул он еще раз.

Еще раз оглушительный смех.

– Говно! – сказал стендапер в третий раз.

Оглушительный смех, переходящий в какофонию с аплодисментами. Григорий в раздражении выключил телевизор и дурные мысли снова вернулись к нему.

Неизвестные из проклятой школы преследуют его. Они знают, где он находится и где он будет находится. Они следят за ним. Да, он пока не видел никого подозрительного, но кто знает, может они следили за ним с камер, или же с окон или крыш домов. Надо уехать. Как можно дальше. Ничего не говорить тете Прасковье. Чтобы не ввязывать ее ни во что. А когда он уже будет в безопасности, можно будет связаться с тетей и успокоить ее. Но куда бежать? За границу? Хороший вариант. Но сначала нужно где-нибудь спрятаться до утра. И кажется он знал подходящее место.

Старая дача, в которой жила одна старая и дряхлая бабка одного его знакомого. Где-то три месяца назад она померла, и Григорий с другом, получившим дом в наследство, три дня выносили хлам из дома. Уму было непостижимо, сколько человек может хранить в своей квартире всякого такого, что он считает исключительно важным и ценным. Так, например, они выкинули 7 самоваров, причем седьмой самовар был прям со сквозной дыркой, 2 рваных аккордеона, которые бабушка все надеялась починить, и 20 пар резиновых сапог, которые еще носили мужики в колхозе после войны 45-го года, где раньше когда-то работала бабушка. Бабушка бережно хранила эти сапоги, потому что раньше делали сапоги качественно, из натуральной резины, а теперь то все не то, какая-то дрянь из нефти. Что ж, это убежище лучше, чем ничего.