– Тащите теток в машину, – внезапно приказал Берия, – на Лубянку их.
Четыре кровати в крохотной сырой каморке. Рыдающая маркиза, обхватившая голову ладонями. Капающая вода в параше. По моим сведениям, грязный, пожелтевший от времени унитаз в темнице называется именно так.
Пора улетать! Но куда занесет нас лукавый ветер?
– Нам отрубят головы? – громко стонет Атенаиса. – Когда нам отрубят головы? И за что? Старый король Товарищ – очень жестокий монарх. А этот, его министр, просто чудовище! Помоги мне, Сюзанна, ведь ты же ведьма!
– Иди ко мне, – забывая про детоубийство, ласково подозвала я бедняжку, – обними свою подругу покрепче.
Де Монтеспан стремительно вскочила с ложа и судорожно задушила меня в объятиях. Я взмахнула руками, но тело не желало становиться легче от отчаянных взмахов отяжелевших кистей.
– Ты что, курица, взлететь собралась? – открылась железная дверь, и, гадко ухмыляясь, маленький солдатик ввалился в наши владения, так не похожие на величественные покои фамильных замков. – На допрос!
Покорно заложив руки за спину, я нехотя поплелась впереди плюгавенького мужичка, словно настоящая заключенная или актриса, играющая роль матерой преступницы.
В плохо освещенной комнатке за старым столом сидел худощавый офицер и что-то писал. Услышав приближающиеся шаги, он поднял голову, и я вскрикнула от неожиданности. Передо мной собственной персоной сидел отец моего папы. Огромные голубые глаза, красивое лицо и тело я унаследовала именно от него.
– Как вас зовут? – спросил дедушка, бросая усталый взгляд на очумевшую от сюрприза внучку.
– Алиса Лазарева, – превозмогая желание броситься ему на шею, пролепетала я.
Он вздрогнул и склонился над листами бумаги.
– Дадите показания о вашей контрреволюционной деятельности? – хватая картонную папку, привычно отчеканил близкий родственник.
– Нет. Никогда не делала никому зла, – невольно любуясь внешностью очаровательного тюремщика, с гордостью объявила я.
– Вы дружите с самозванкой, еврейкой, гражданкой враждебного молодой советской республике капиталистического государства? – взмахнув пышными девчоночьими ресницами, уточнил любимый дедуля.
– Она – француженка, то есть, армянка, – подсчитывая, сколько же лет сейчас моему малолетнему папочке, невнятно промямлила я.
– Так француженка или армянка? Алиса или Сюзанна? Смирнова или Лазарева? – пламенея революционным цветом, поморщился недоверчивый чекист.
– Ее мама до переворота проживала во Франции, а папа в Армении, – вранье начинало меня забавлять.
– А в настоящее время где живут родители Минасьян? – игнорируя блаженную улыбку арестантки, прищурился мой бравый пращур.
– В Томской области, – зачем-то вякнула я.
– Вы – шпионки коварного империализма? – поднял шикарные брови не в меру подозрительный предок.
– Упаси Боже! – выразительно пожала плечами я.
– Верите в бога? – прищурился товарищ следователь.
– Как же можно в Него не верить? – вздохнула я и вспомнила древнюю Иудею.
– Партийная?
Нет бы лучше спросил о своих правнуках!
– Ни в коем случае.
Утомившись, дедуля глубоко вздохнул, записал что-то в блокноте и махнул рукой. Конвоир поднял ружье и кивком пригласил меня на выход.
– Андрей Иванович, – задержавшись на минуту, попросила я гражданина начальника, – не допрашивайте мою подругу, она не в себе.
– Тебе знакомо мое имя? – стрельнув быстрыми глазами в солдатика, удивился предок.
– Наслышана о вашей смелости и отваге, – льстиво защебетала я. – И о жене тоже. И о сыне Мишеньке.
