Читать онлайн Лариса Малмыгина - Легко ли быть ведьмой

Дизайнер обложки Алеся Резникова

© Лариса Малмыгина, 2019

© Алеся Резникова, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-4019-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я родилась тринадцатого сентября с большим родимым пятном возле левого глаза, что очень расстроило маму.

– Теперь я Вероничку всегда узнаю, – улыбнулась акушерка, зашедшая в палату. – А красавица-то какая! Чисто ангелочек!

– Не ангелочек, – отозвалась с соседней койки цыганка Земфира, – колдунья она. Бог шельму метит.

– Глупости! – у родительницы задрожал голос.

Мамина мама была знахаркой, но это тщательно ото всех скрывалось – времена были такие.

– Очень красивая девочка, – возразила цыганке медичка.

– В том то и дело, – усмехнулась Земфира. – Слишком красивая. Только пятно это не от Бога.

А потом я заболела дизентерией и нас из роддома сразу же перевели в инфекционную больницу. Говорят, в тот год дизентерия людей как траву косила. Только я одна из палаты осталась жива, а в ней лежало четверо грудничков.

– Ослепнет ваша девочка, – сказала врач-инфекционист перед выпиской.

Но я не ослепла, только к первому классу почувствовала, что вижу неясно и надела очки. Они скрыли родимое пятно.

Росла я шустрой и очень любопытной. Никого не боялась и не стеснялась. Когда к родителям приходили гости, я тащила стул, вставала на него и, скрестив руки на груди, с выражением пела взрослые песни. Мне хлопали и умилялись.

Однажды я увидела высокого парня, смело подошла к нему и спросила:

– Ты дядя Степа-милиционер?

– А как же! – рассмеялся парень и угостил меня шоколадкой.

Очки быстро надоели. На переменах я снимала их и прятала в кармашек фартука. Мне очень хотелось, чтобы все рассмотрели мои большие выразительные зеленые глаза. И их рассмотрели. Мальчики наперебой стали предлагать дружбу, а девочки завидовать. В какое-то время я осталась без подружек, зато мой портфель оказался лакомой добычей у одноклассников.

– Можно, сегодня я понесу его? – клянчил какой-нибудь мальчик, вырывая из моих рук школьную сумку.

– И ведь никто не замечает ее родимого пятна, – удивлялась мама, гладя меня по голове.

– Если не присматриваться, и ты не заметишь, – подходил папа и обнимал меня. А потом звал на улицу.

Родители меня любили, у бабушки я была светом в окошке, соседи приглашали в гости и потчевали конфетами.

Все было хорошо, но однажды…

Это случилось в седьмом классе. Крикливая Наташка Черникова решила меня обидеть.

– Очкарик, – плюнула она в мою сторону. – И как ты можешь кому-то нравиться со своим уродским пятном?

Я знала, что Черникова любит Сережу Немцова, а он входил в мою группу поддержки. То есть в мою свиту.

Я заплакала. Натке мальчишки наподдавали тумаков, а потом… Это было страшно, но через неделю на обидчицу наехала машина. Осколок разбившегося лобового стекла попал ей в левый глаз, и глаз вытек.

Тогда я впервые задумалась над тем, что не такая как все.

Вечером я рассказала про Черникову маме, она обняла меня и заплакала. А потом поведала о словах цыганки.

Новость меня несказанно огорчила. Следующей, поплатившейся за оскорбление, стала незнакомая девчонка. Она подставила мне подножку. Я устояла, а потом с жалостью наблюдала, как из-за вывиха голеностопа девочке вызывали скорую.

И тогда я запретила себе обижаться.

– Мне бы твои способности, – как-то проронила подруга Люда, не побоявшаяся со мной дружить. – Я бы всех обидчиков уничтожила.

У Милки родимого пятна не было, и она не была ведьмой. Зато была очень красивой. Красивее меня. Длинные белокурые волосы, голубые глаза. Казалось бы, куда мне, темной шатенке, до этого чуда, но как ни странно мальчики не отходили от меня ни на шаг. А Людмила терпела.

К пятнадцати годам бабуля научила меня гадать на картах. Эту науку я освоила поразительно быстро, а Люда с радостью принялась афишировать мои способности.

Постепенно девочки ко мне подобрели и стали уговаривать приворожить того иди другого мальчика. Я отнекивалась, заявляла, что не умею, но мне не верили.

Помня про свою исключительность, я не обижалась. Тем более, бабушка всегда говорила, чтобы я не связывалась с магией.

– Ты присмотренная, – целовала она меня в щечку. – Тебе не стоит беспокоиться о будущем.

И я плыла по жизни, как по чистому спокойному озеру с теплой водой.

На меня оглядывались, пытались воспроизвести мои действия, но ни у кого ничего не получалось.

– Сними розовые очки, – говорили порою люди, – жизнь суровая, накажет.

И жизнь меня наказала.

Как случилось, что не поступила в институт, я не поняла. Меня, лучшую ученицу класса, завалили на экзаменах. Подавать апелляцию было уже поздно. И я пошла в медицинское училище.

Люда потащилась за мной, чему я была рада, так как в заведении обучались языкастые сельские девчонки. Нормой их разговоров являлся крик. Девицы громко хохотали, а я жалась в углу и с недоумением рассматривала неотесанных выскочек. Однако же одногруппницы оказались незлобивы. После скандалов они неизменно обнимались, и я успокоилась. К тому же рядом со мною всегда была верная подруга.

Училище я окончила с красным дипломом и почти тут же выскочила замуж. Неожиданно для родителей и подруги. Никогда не думала, что влюблюсь с первого взгляда, но в Виталика невозможно было не влюбиться. Белокурый, нежный, как девочка, с таким мужем, мыслилось мне, я не испытаю в жизни горя.

– Он бабник, – отговаривали меня знакомые.

– Ну и что? – удивлялась я и думала о своих необычайных способностях.

Тогда я впервые в жизни прочла заговор на любовь.

– Ты и меня заговорила, – рассмеялась как-то Люда. – Не могу я без тебя, Вероничка. Прикипела, как к сестре родной.

Замуж она вышла за друга Виталика Андрея. Этого хотела я, а потому захотел и Андрей.

Но свекровь меня невзлюбила.

– Злыдня эта, – выговаривала Клавдия Макаровна своей подруге тете Кате, – околдовала моего сыночка. Оженила. Как вырвать его из рук ведьмы, понятия не имею.

– А я пошлю дочку Валечку к ним, он же любил ее раньше, – предложила тетя Катя.

Этот разговор я прочла по бегающему взгляду бывшей зазнобы Витальки.

Я сидела тогда на диване с бокалом сухого вина и наигранной улыбкой старалась поддержать беседу. Пришелица запиналась и краснела, Виталик невидяще смотрел мимо гостьи и тоже краснел, а я торжествовала. Все было в моих руках. Если бы я увидела хоть искорку симпатии к самонадеянной девице, я бы стерла ее в порошок.

Когда я стала жестокой, до сих пор не помню. Но борьба за ветреное сердце возлюбленного породила во мне тигрицу, способную ради любви растерзать любую противницу.

Через полгода свекровь уехала в деревню, оставив нам трехкомнатную квартиру, потому что поняла, что соперничать с невесткой ей не по зубам.

Мы остались вдвоем. Потом нас стало трое, а потом и четверо. Первым родился сын Олесь, второй дочка Анжелика.

Я стала хорошей мамой, но начались проблемы с деньгами. В то время я еще не знала, как повелевать финансовыми потоками, которые вольготно в виде эгрегоров гуляют по поверхности планеты.

Тем не менее, мы были счастливы. Дети росли, муж работал старшим инженером в нефтяной организации, а я придумывала необычные рецепты, чтобы вкусно накормить семью.

Кстати, я ни разу не оскорбила мужа и не сказала, что он мало зарабатывает. Иногда Виталик начинал злиться по пустякам, но я шептала заговоры и он остывал.

А как-то я не разглядела его странного поведения, муж влюбился.

Озарение произошло во время просмотра по телевизору художественного фильма «Девушка с гитарой». К тому времени я сняла очки, потому что зрение постепенно ко мне вернулось. Разве оно могло не послушаться свою хозяйку?

Была полночь, Виталька гипнотизировал экран, а сам о чем-то думал. Я поднапряглась и увидела в его голубых глазах силуэт женщины с распущенными черными волосами.

– Кто она? – покрываясь мурашками, прошептала я.

Он дернулся, но послушно ответил:

– Ольга Назаренко.

Чувствуя, как перехватило дыхание, я откинулась на спинку кресла и стала хватать ртом воздух квартиры.

Олесь и Анжела видели десятый сон, и я могла вволю наплакаться. Но только не при предателе.

Вспомнив, что мне нельзя обижаться, я взяла себя в руки, а потом произнесла только одно слово:

– Расскажи.

И Виталька рассказал. О том, что Ольга работает вместе с ним, о том, что она развелась, когда встретила его. О том, что у нее есть сын Ромка, и вечером, после работы, они ходят за ним в детский сад.

«Это вместо совещаний, – мысленно подытожила я. – Нельзя впадать в безмятежность, надо быть постоянно настороже».

Ночью муж спал в гостиной, а я тихо рыдала в подушку. Старалась представить соперницу, но не получалось: странно, между мной и Ольгой стояла стена.

Утром, когда муж ушел на службу, я позвонила Назаренко.

– Да…, – прозвучал в трубке мелодичный голос.

Я представилась и попросила о встрече.

– Хорошо, – насмешливо проговорила она. – В обед в кафе «Василиса».

Оставив детей одних, я села в автобус и поехала на встречу с конкуренткой. Надо сказать, что я нанесла великолепный макияж и оделась в самое лучшее, что нашла в шифоньере. Это лучшее было с большой претензией на оригинальность.

Тогда впервые я пожалела, что не работаю.

Кафешка находилась рядом с уютным сквером, в котором поселилась стая крикливых воробьев. В любое другое время я бы остановилась рядом с суматошными птахами, поговорила за жизнь, но сейчас они меня раздражали.

– Спокойно, Ника, спокойно, – уговаривала я себя и еле сдерживала слезы.

Я не хотела Ольге зла, потому что не желала ее гибели.

О, если бы я только знала, что меня ожидает!

За крайним столиком сидела яркая брюнетка с цыганскими глазами, которые рассеянно скользнули по мне. Сначала взгляд был прохладным, потом вспыхнул красным огоньком и стал внимательно меня изучать.

Я остановилась. Впервые в жизни я почувствовала настоящую соперницу. К тому же, Ольга была черной колдуньей, это не вызывало сомнений.

Задрожали колени, я вспомнила о родимом пятне, которое стало с некоторых пор бледнеть, лишая душу поддержки высших сил.

Назаренко гипнотизировала меня, я – ее. Мысль о том, смогу ли я прокормить детей, лишившись мужа, терзала мой незащищенный от агрессии извне головной мозг.

– Хотя бы предполагаешь, с кем связалась? – внезапно спросила Ольга.

– Да, – ответила я, стараясь не отводить взгляда от хищного оскала ее большого рта.

– Я люблю его, – усмехнулась женщина. – Ради него я рассталась с мужем.

– У него есть свои дети, – напряглась я.

– Плевать хотела на твоих детей, – показала острые клыки Назаренко. – А ты красивая, не пропадешь.

– Знаешь, что я тоже колдунья? – осмелела я.

– А как же, – хохотнула любовница Виталика. – К счастью, ты бессильна передо мной, потому что не стала служить ему.

– Кому? – я знала ответ заранее.

– Дьяволу, – сверкнула глазами Ольга.

Развернувшись, я пошла прочь. Не о себе тогда подумала, о детях, которые не должны отвечать за грехи матери.

Дома Олесь сообщил, что приезжал папа, собрал чемодан и уехал, поцеловав их с Анжелой.

Мне стало худо.

– Хочу кушать, – приблизилась ко мне дочка.

Душили слезы, но расплакаться перед детьми я не имела права.

Холодильник был почти пуст, а я впервые в жизни забыла купить продукты, чтобы приготовить обед. Наверху кучкой лежали овощи, на средней полке в кассете шесть яиц, на нижней – початый пакет молока.