Необходимо положить ладони на грудь над тем местом, где пульсирует магический источник. Я коснулась прохладного металла.
— Госпожа Мирай, мои доспехи и одежда не проводят чужеродную магию, они зачарованы особым образом, — обрадовал он меня.
— Как это не проводят? Вы что, смеетесь? А если снять?
Но я сама понимала, что в этом узком тоннеле не развернешься, на доспехе с десяток ремешков и завязок, а время на исходе.
— Меня восхищает ваша решимость, но давайте я как-нибудь сам? — Гром накрыл мою руку своей, мягко отстраняя.
Но если я что-то решила, то уже не отступлю. Из нашей «молниеносной» троицы я всегда была самой настойчивой.
— Можно просунуть руки под доспех. Помогите мне… сейчас…
Я решительно протиснулась под нижний край панциря и водолазки из какой-то жутко дорогой зачарованной ткани. Пальцы скользнули по животу и, вопреки моим представлениям, кожа Грома оказалась не ледяной, а очень даже горячей. Услышала протяжный выдох сквозь сжатые зубы.
Возможно, в другое время я бы посмеялась над этой бестолковой возней, но сейчас было не до смеха.
— Вы всегда поступаете по-своему? Я ослаблю боковой ремень…
— Главное, не застрять, — прокомментировала я, сгорая от неловкости. – Вдруг разогнуться не смогу?
— Осторожней, госпожа Мирай. Вы можете потерять сознание. Передача магии — процедура не из легких.
Наконец я расположила пальцы над источником Грома. Руки начали затекать от неудобной позы и давления доспеха.
— Вы меня тут не бросите, если что? — я запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. В тусклом магическом свете они казались черными.
— Не брошу.
Я до сих пор сомневаюсь в его благородстве? Он скорее руку себе откусит, чем совершит то, что может запятнать честь воина и мужчины.
Магия покидала тело плавным потоком, вливаясь в чужой источник. Удивительно, как хорошо мы совпали. А я боялась, что пойдет реакция отторжения.
— Я бы пошутила на эту тему, но не могу. Обычно в моменты опасности меня веселил Искен. Когда я волнуюсь, то могу говорить очень странные вещи. Тем более, ваша близость влияет на меня неоднозначно, — призналась я.
— Вот как?
Показалось, или он усмехнулся?
— В прошлый раз, когда мы с вами были так же близко, ваша хита торчала у меня из спины. Хороший был удар, — похвалила я. Только было не весело, было горько.
— Спасибо, — скупо отозвался он. — Госпожа Мирай, обязательно обсуждать это сейчас?
— Вы правы. Сейчас не лучшее время, — я с силой моргнула, чтобы вернуть зрению четкость.
Мир уплывал с завидным упорством, и я цеплялась за его осколки.
— Вы сейчас рухнете, — произнес он, придерживая меня за талию. — Довольно, госпожа Мирай.
Я знала, что сейчас все зависит только от него, поэтому не пожалела магии. Выпотрошила свой источник до дна, рискуя лишиться не только сознания, но и жизни. И теперь вкладывала свою судьбу в руки другого человека.
Бывшего врага.
Если бы врагов можно было выбирать, я бы выбрала такого, как он.
Гром сплел ледяную технику, и меня окутал холод. Лицо сетторца стало сосредоточенным, взгляд — жестким. Он не мог ошибиться, не было у него такого права.
Земля снова задрожала, где-то за моей спиной почва покрылась коркой, захрустела.
— Осторожно, — предупредил Гром, и в этот миг хрустнуло особенно громко.
Конус из замороженной земли, пронизанный тонкими мерцающими молниями, провернулся сначала неохотно, потом вращение ускорилось. Он понесся вперед, раздвигая пласты земли и оставляя после себя темный тоннель.
