Внезапно огненный веер ударил по ледяной стене — во все стороны брызнули капли и острые осколки. Враг выдал себя. Гром уже держал наготове руки, водный знак — из земли взмыло поле ледяных кольев. А я добавила россыпь шаровых молний.
Все утонуло в треске грозовых разрядов. Техника отняла у меня прорву сил, я согнулась пополам и уперлась руками в колени. Перед глазами поплыло.
— Никого не осталось, — заключил Гром. — Но почему подпространство не исчезло и нас не выбросило обратно?
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, строя догадки. Сетторец не выглядел измотанным, только учащенное дыхание и блеск в глазах выдавали усталость.
Друг от друга нас отвлек грохот. Тела врагов полыхнули, сгорая дотла в считанные мгновения. Алое зарево прокатилось по небу, земля дрогнула — со всех сторон вокруг нас взмыли багровые стены.
Мы оказались заключены в гигантском шестиугольнике. Воздух наполнил сухой жар и треск, словно кто-то зажег огромный костер.
— Что это?! — я отшатнулась и вопросительно посмотрела на Грома. Может, хоть он понимает, что происходит?
— Шестигранная огненная ловушка, — процедил он, с ненавистью оглядывая нашу темницу.
Шесть граней и столько же стен — по количеству мертвых огневиков.
Недолго думая, я собрала в ладонях ярко-голубую сферу и со всей силы шарахнула ею по стене. Она пошла рябью и только, зато меня чуть не снесло отдачей.
— Ваша молния здесь бесполезна, — взгляд Грома бегло исследовал контуры. — Ловушка завязана на смерти, а значит, крайне сильна. Раньше я сталкивался только с четырехгранной.
— Завязана на смерти? Что это значит?
Я пока не знала, но чувствовала, что это что-то очень, очень плохое.
— Огненные заключили договор с богом Смерти, — он вернул самообладание, но сжатые кулаки выдавали тревогу и раздражение. — Когда их убивают в бою, их души идут в жертву богу без шанса на возрождение. За это он обещает уничтожить тех, кто забрал их жизни. Таков обмен.
— Я не согласна! Пусть бог Смерти нами подавится! — вырвалось у меня.
— От ваших эмоций сейчас нет никакого толку, госпожа Мирай, — осадил меня Гром. — Скоро контур начнет сужаться, стенки схлопнутся, превратив нас в горстку пепла. Это при неблагоприятном исходе.
— А что, есть благоприятный? — едко спросила я.
По земле от Грома поползли ручейки льда. Затянули огненные стены, немного охладив знойный воздух.
— Можно попытаться разрушить ее. Наши враги принесли Смерти хорошую жертву. В отличие от нас.
Я непроизвольно попятилась. В глазах Грома снова было столько стали, столько правды и жестокости. Он совершенно безнаказанно может убить меня, принеся еще одну жертву богу Смерти. Снискать его милость и выйти из ловушки живым.
Никто не посмеет его обвинить, ведь он мужественно пытался спасти госпожу Мирай, даже отправился за ней в другое изменение. Но не смог. Так тоже бывает.
— Что с вами? Думаете, я вас прикончу? — во взгляде мелькнуло непонимание.
— Это было бы рационально.
— Не судите всех по себе, — непонимание сменилось холодом. — Сейчас мы по одну сторону, а сетторцы не предают тех, с кем сражаются плечом к плечу.
Сколько пафоса! Но хоть какое-то облегчение.
— Есть у меня одна мысль. Ловушку можно попробовать обойти, — продолжил Гром, словно это не мы мгновение назад поцапались.
— Как?
— Под землей, — он оценивающе взглянул себе под ноги.
— Насколько глубоко она уходит?
— Думаю, настолько же, насколько и вверх.
