Пожалуйста, помогите мне, – тихо кричу я внутри себя.
– Валери? – раздается в динамике мелодичный голос мамы.
– Привет, мам, – с прерывистым вздохом отвечаю я.
– Что-то срочное? Мы в самолете. Папе по работе нужно в Париж, ну и почему бы не совместить приятное с полезным, – щебечет она. – Я хочу купить те шикарные чулки, помнишь…
Не помню. Мне не удается вставить слово в потоке чулок, нижнего белья и косметики для вечной молодости.
– Не знаю, сколько мы здесь пробудем, но я куплю и отправлю тебе, только напомни свой адрес.
– Мама, мне нужно…
– Прости, детка, – в спешке произносит она, а на заднем фоне слышится ворчание папы. – Я тебе как-нибудь потом позвоню. Мне нужно выключить телефон и помочь папе с ручной кладью.
Звонок прерывается, а я так и не произношу: «А мне нужна ты».
Не успеваю убрать телефон в карман, как он начинает звонить. Лица Аннабель и Лиама появляются на экране, и мне приходится налепить свою лучшую улыбку, прежде чем ответить:
– Привет всем сумасшедшим! Уже соскучились по мне? – Я заглядываю в камеру, как пожилые люди, которым только что дали в руки телефон.
– Почему ты до сих пор не дома? – спрашивает Лиам, находясь в машине.
– То же самое могу спросить у тебя, – хмурится Аннабель и тут же морщится, когда пытается встать с кровати.
– Колено все еще ноет?
Недавно сучка Бриттани, которой я чуть не откусила голову, практически лишила Аннабель главной роли, намеренно ударив ее по больному колену. Моя подруга – тот человек, который борется, когда света совсем не видно. Она нашла в себе смелость и силы противостоять человеку, оказывающему на нее огромное влияние. Поэтому мне просто-напросто стыдно прийти и сказать, что я не та, за кого себя выдаю. Что во мне нет той силы, которую все видят. Стыдно сообщить ей и Лиаму, что любовь всей моей жизни оказалась самой большой ошибкой. Боже, да мне до ужаса страшно, что они откажутся от меня, и тогда Алекс останется единственным человеком, которому я буду небезразлична. Даже если его проявление любви – извращенное.
– Оно не ноет, а орет на меня. Но уже вроде получше, планирую скоро вернуться. Так что не расслабляйся, Лиам, – отвечает Аннабель.
Эти двое стоят в паре, наверное, с их первого занятия балетом. Поэтому в последние дни Лиам чувствует себя так, словно его лишили правой руки.
– Я еду в Бристоль. Может, заскочу домой к Леви и верну к жизни его спортзал. Как думаешь, он оставил все на своих местах? Возможно, даже не протирал отпечатки твоих пальцев с зеркал…
– Фу, звучит жутко, – кривлюсь я.
– Не думаю, что Леви сам протирает зеркала, – размышляет Аннабель.
– Думаю, мистер Гринч хорошо смотрелся бы с метелкой для пыли и в переднике домохозяйки.
– Поистине отчаянная домохозяйка, – фыркает Лиам.
– Думаю, Бри Ван Де Камп [4] раскритиковала бы его навыки уборки, – хихикаю я.
– А Сюзан прыгнула бы к нему в кровать. – Лиам играет бровями. – Хотя она больше предпочитает сантехников…
– А Габриэль – садовников, – вхожу я в кураж.
– А Линетт родила бы от него сто детей. – Аннабель с широкой улыбкой откидывается на подушки и стопроцентно представляет себя на месте Линетт.
– Нет, погодите, место в постели уже забронировано Сюзан! – возмущенно восклицаю я.
– В этом сериале все слишком сложно, так что извините, что я не уследила за сюжетом.
Мое настроение значительно улучшается после разговора с этой парочкой. Как и всегда, они помогают мне забыть и отстраниться от реальности. Может, это еще одна причина, по которой я отгораживаю их от своей драмы. Не хочу запятнать друзей грязью.
