– Черномор голубем письмо из Новограда получил, что Финист у Рарога в княжестве прохлаждается, позабыв про род свой и долг перед пращурами. Черномор разгневался сильно и мне повелел племяша вернуть до зимы. Лодья у Финиста быстрая да к волнам устойчивая, и в непогоду обратно пройдет. Взял я ее, дабы успеть первым сюда заявиться до иных незваных гостей. И все ж почти опоздал.
– Ты о чем это? – нахмурился Леший.
– Да ты ж лепше меня о том ведаешь, воин, по глазам твоим вижу, – вздохнул щупленький знахарь. – Али догадываешься. Что Финиста защищаешь, мой тебе низкий поклон, но нынче его никто, окромя дядьки, защитить не сумеет. Письмо то до Черномора к василевсу попало. А от него к франкам. Теперича и Хула, и Хельмут здесь. Неужто торговать приплыли? Уж не головой ли Финиста? Воин он умелый, да только там, где правят подлость и золото, его сила и ловкость не помогут. А его бесстрашие лишь злую шутку с ним сыграть может.
– Хочется мне тебе верить, знахарь, – задумчиво отвечал Леший. – Да вот помню, что ты Свентовиту предан безоглядно. Почто мне знать, что правду молвишь.
– Финист с Радимирой на моих руках выросли, – казалось, даже оскорбился Парацельс. – Рази ж я им худого пожелаю? Коли встретишь их, воин, молви, не сочти за труд, что я зимовать здесь стану. Беда нагрянет – пусть помнят, что я сюда ради них приплыл.
Он откланялся и неспешно направился по улице, с любопытством и некоторой неуверенностью оглядываясь по сторонам.
– Ты ему веришь, брат? – задумчиво провел рукой по усам Стоян.
– Кто ж ведает, что у Парацельса на уме, – в тон ему откликнулся Леший. – Грек он и есть грек. Да и что он поделать сможет, коли Финист взаправду в беду попадет. Но одно он молвил правдиво – упредить князя надобно.
– Беда одна не ходит, так, брат? – вздохнул Стоян. – Коли моя помощь потребуется, не молчи уж.
Леший коротко кивнул.
По деревянным настилам затопали десятки ног. Дружинные обернулись навстречу новым гостям. На сей раз с черного драккара. У меня брови поднялись вверх – к нам со всей возможной помпезностью двигалась целая процессия.
За двумя худенькими знаменосцами шествовала приметная пара. Высокий худой мужчина с узким остроносым лицом и под руку с ним изящная девушка в европейском наряде. Девушка была красива: невысокая, бледнокожая, с классически правильными чертами лица. Ее спутник напоминал уставшего странствующего рыцаря неопределенного возраста. Мне он совершенно не приглянулся, наоборот, я поняла, что интуитивно его опасаюсь.
– Здравы буди, гости дорогие, – низко поклонились оба дружинных.
– Воины князя русов, – надменно произнес рыцарь, не удосужившись даже голову наклонить в ответ. Говорил он на словенском чисто и без малейшего акцента. – Я – барон Хельмут, верный слуга короля Людовика. Все должны быть наслышаны о его силе и мудрости.
Я едва сдержала смешок – ага, ага, я особенно в курсе. Да я даже не знаю, где в 9 веке границы Франции пролегают, а уж о мудрости их монарха и подавно не слыхала.
Хельмут неодобрительно зыркнул на меня и продолжил:
– Перед вами принцесса Гизела, средняя дочь нашего короля. Принцесса находится под моим покровительством и прибыла на Русь, чтобы стать женою князя Рарога.
– Добро пожаловать в Новоград, принцесса, – вновь низко поклонился Стоян. – Князя нынче нет дома, но вернется он всборе. Отдохните покуда в тереме княжеском. Устали, поди, с дороги дальней.
