– Немцы действуют в рамках обычной спасательной операции, они не делают большой разницы между своими и советскими гражданами. Наши группы не могут работать на территории генерал-губернаторства. Приходится действовать по официальным каналам.
– Что требуется от нашего института? – интересуется завлаб. – Евгения Викторовна не имеет опыта обработки разведывательной и политической информации.
– Зато она родная дочь потерявшегося моряка, – парирует профессор. – Вы сами знаете, синапсоидальные связи между полушариями и отделами головного мозга до конца не изучены. Это задача даже не этого, а следующего века. Мы пока стараемся удалить из мыслительного процесса все эмоциональные составляющие, но это не всегда рационально. Помните опыты Лихоманова?
Речь руководителя заставила Сергея и Евгению задуматься. Было в предложении товарища Васнецова рациональное зерно. Женя прикрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Получилось. Эмоциональный фон низок, логика рекомендует согласиться на эксперимент. В свое время доктор Лихоманов успешно работал с пограничными состояниями психики, это было еще в начале пятидесятых. Биохимические процессы головного мозга не изучены, методика не разработана. Приходилось больше опираться на метод «научного тыка».
И если от использования алкоголя и наркотиков очень быстро отказались – невозможность контролировать эксперимент, значительный ущерб здоровью, разрушение мозга, – то метод пограничных состояний был более перспективным. В свое время он уступил приоритет биохимической методике катализаторов, но материалы остались, с ними знакомили всех ментатов, в рамках общего ликбеза.
– Я возьму на себя работу, – уверенно произнесла Евгения Викторовна.
– Но риск, вы не работали с политикой, мало информации, – возразил Сергей Павлович.
Состояние сотрудницы, опасность нервного срыва волновали его больше пропавшего самолета с людьми. Мужчина давно симпатизировал Жене, но никогда не переходил рамки дозволенного. Она замужем, и этим все сказано. Ментаты относятся к семье трепетно, уважительно, никогда не позволят себе флирт или нечто большее по отношению к пусть и понравившемуся, но несвободному человеку.
– Риск невелик. Первая проекция дает красное поле в пять процентов. Допустимо. – Евгения Викторовна повернулась к полковнику Васнецову: – Мне необходима вся информация. Полностью. Начиная с маршрута, технического состояния самолета, журналы обследований, отчеты ПВО. Должны быть, самолет пересекал границу. Полные досье на всех членов экипажа и пассажиров, начиная с вице-адмирала Котлова. Генерал-губернаторство, весь массив информации. Данные по Армии Крайовой. Политика рейха в генерал-губернаторстве. Вы, как сотрудник ГРУ, должны знать.
– Хорошо, завтра утром в институт прибудет нарочный с мешком документов. – Полковник вежливо поклонился: – Спасибо вам, дорогая Евгения Викторовна. Спасибо вам огромное. Помогли.
– Я еще ничего не сделала и не знаю – сделаю или нет.
– Все равно, спасибо за согласие помочь. Это дороже всех официальных соболезнований.
– Он был вашим другом? – прищурилась Евгения Викторовна. Интонации у Васнецова уж больно характерные.
– Не был, а есть и будет. Мой сосед и человек, ради которого я сам лично подниму группу и десантируюсь в Польше. Кто бы ни пытался мне помешать, – сказано это было так, что ни у кого не возникло и тени сомнения в искренности полковника Васнецова.
