Его шершавая горячая ладонь царапает кожу.
— Глеб, — представляется, тараня меня взглядом.
— Иди в задницу, Глеб, — вырываю руку.
За спиной скрипит дверь.
Отскочив в сторону, вижу, как из кабинета Чернышова, сверкая глазами, выходит его бывшая жена. Растрепанная и покрасневшая. Увидев меня, сжимает губы. Обычно в такой ситуации всем гребаным женам нашего городского бизнес-сообщества я отвечаю соразмерно — раздражающими улыбками, но сейчас мне в самом деле на нее плевать.
Отвернувшись к окну, стряхиваю ладонь.
9. Глава 9. Марго
Марго
— Привет, — голос Руслана Чернышова за спиной звучит как скрежет наждачки.
Повернув голову, вижу, как он протягивает руку этому Стрельцову, очередь которого я собираюсь подвинуть вместе с его «личными делами».
Вид у нашего мэра слегка взбешенный, но он умеет держать себя в руках, даже когда у него хвост горит. Я знаю его с университетской скамьи, хоть он и старше на три года. В ту пору я сходила с ума по Миллеру, а Руслан сидел на очень коротком поводке у своей бывшей жены. Не знаю, на кой черт было его так ревновать, он, кроме нее, никого не видел, но я и сама вела себя не лучше. Закатывала Миллеру сцены, а потом мы бурно мирились. А потом он решил, что, когда речь заходит о женитьбе, дочь директора завода подойдет лучше, чем дочь свободного художника-неудачника. Правда, теперь он не неудачник, но по-прежнему «свободный».
— Привет, Маргарита, — Руслан переводит на меня взгляд непроницаемых голубых глаз.
Игнорируя то, что край его белой, идеально отглаженной рубашки выбился из-за ремня брюк, говорю беспечно:
— У меня ЧП.
Положив на пояс руки, он делает глубокий вдох и переводит взгляд с меня на Стрельцова, потом обратно.
Судя по всему, выбор сложнее, чем кажется, но без предупреждения я заявляюсь к нему в офис не так уж часто.
— Глеб, — говорит наконец-то, — пропустишь даму вперед?
— Конечно.
Глеб.
У меня слишком хорошая память на имена и лица, чтобы забыть бравого капитана по щелчку. У меня также неплохо развита логика, поэтому, обернувшись, смотрю на него с подозрением.
Что он вообще делал два дня назад под забором у Калинкина? Теперь не сомневаюсь в том, что не дежурил на задании.
В ответ он кладет руки в карманы джинсов и отвечает мне прямым, но ни черта не безобидным взглядом. Безобидного в этом типе нет ничего.
Встряхнув сумку, прохожу в кабинет, не оглядываясь.
Час спустя у меня есть материал о планах по благоустройству города, приправленный харизмой Чернышова и кое-какими цифрами. Камера его любит, и это очень полезное свойство для любой карьеры, не только политической.
— Спасибо, ты душка, — благодарю Чернышова, пока Матвей собирает аппаратуру.
Посмотрев на часы, Чернышов говорит:
— На следующей неделе праздную день рождения. Будут только свои. Присоединяйся.
— Как недальновидно, — пеняю в шутку, намекая на то, что в его положении устраивать вечеринки только для «своих» не положено.
— Да и насрать, — отмахивается он.
— Я могу это записать? — улыбаюсь.
— Ты акула, Марго, — лениво смеется.
— Только иногда, — бросаю, направляясь к двери.
— Возьми у Надежды информацию.
— Издеваешься? — дую губы. — Твоя секретарша отправит меня на Камчатку.
Посмеиваясь, Чернышов снимает трубку рабочего телефона и, глядя на меня, проговаривает в нее:
— Надя, выдай Маргарите информацию по субботнему мероприятию.
Махнув ему рукой, открываю дверь и пропускаю вперед Матвея вместе с его сумками.
