Теряю мысль, потому что в следующую секунду ее рука взмывает вверх, задевая кончиками пальцев большой стакан латте.
Колени и бедро окатывает порцией ни фига не остывшего кофе.
— Блядь! — вскакиваю, морщась и тряся ладонью, с которой на пол слетают горячие капли.
— Оу-у… — прикрывает рукой губы и распахивает свои потрясающие глаза.
Отряхиваю джинсы, чертыхаясь.
— Большие мальчики не плачут? — наблюдает за мной, отодвигаясь от залитого кофе стола.
— Плачут, — гаркаю. — Когда яйца дверью прищемит.
— Берегите яйца, капитан Стрельцов, — советует ехидно.
Вскинув на нее глаза, хватаю с соседнего стола стопку салфеток.
Складывает на груди руки, изображая скуку.
Пихнув ногой стул, направляюсь к туалету. Попавшийся на входе под ноги мужик шарахается, пропуская меня вперед.
Помыв руки, швыряю горсть салфеток в ведро. Когда выхожу в торговый зал, понимаю, что меня хорошенько поимели, потому что за столом никого, и мелькнувшие желтые шашечки такси за окном намекают на то, что меня поимели дважды.
7. Глава 7. Марго
Марго
— Капучино?
Беру возникший на столе кофейный стакан и отрываю глаза от монитора.
— Спасибо, — растягиваю губы в улыбке, адресуя ее пространству и своему новому оператору Матвею.
Парень беззастенчиво пялится, ну просто нахрапистая милашка. Из той категории, которая по всем карманам раскладывает презервативы на всякий случай. Кажется, я должна донести до него, что не трахаюсь с двадцатидвухлетними подчиненными. В последний год своей жизни я вообще утратила желание «трахаться». Я утратила интерес к мужикам и их гениталиям, с которыми они так носятся. Наверное, это дерьмовый признак — в двадцать девять расхотеть всех мужиков.
Возникшую в горле горечь запиваю кофе.
Пристроив бедро к краю стола, Матвей поясняет:
— Там, на площади, открыли фудтрак. Ну, типа кафешка на колесах…
— Я знаю, что такое фудтрак, — делаю глоток из принесенного им стакана, проваливаясь в календарь телефона.
По шее стекает капля пота. Беру настольный календарь и обмахиваюсь. Платье липнет к телу. Кондиционер сломался. Бардак. В офисе сонное царство и общее желание сдохнуть от духоты.
— Ты ведь капучино пьешь?
Не помню, когда мы перешли на ты.
— Иногда.
— Так… какие у нас сегодня планы? — меняет он тему.
— Десять утра, Матвей, — поясняю ласково. — Пока никаких.
— Да уж, — посмеивается он. — В городе скука смертная, не Москва. Ничего не происходит.
— Тебе так кажется, — заверяю его.
Как бы то ни было, в городе мне никогда не было тесно, а восьмилетний опыт работы в журналистике научил, что всегда что-то где-то происходит. Главное — это продать.
— Маргарита Максимовна… — за спиной Матвея вырастает Степан, офисный водитель.
Ура!
Запыхавшись, кладет на стол ключи и документы от моей машины.
— Вот… Все сделал. Машину забрал. Припарковал прямо у входа…
— Степочка, — мурлычу, — что бы я без тебя делала! Буду должна…
— Ну что вы, Маргарита Максимовна, — краснеет еще больше. — Если что надо, только скажите.
Послав ему благодарную улыбку, сгребаю в сумку ключи и документы.
— И… это… — застенчиво лепечет Степа. — Отличный выбор.
— Спасибо, — бормочу.
Отличный выбор, чтобы встряхнуть мое «любимое» болото.
— А что с машиной? — тянет Матвей.
— Ничего, — отрезаю, не желая вдаваться в подробности того, почему моя машина два дня подпирала забор Влада Калинкина.
Во-первых, мне некогда было ее забрать, а во-вторых…
Прикрыв глаза, делаю медитативный вдох.
