…Летнюю сессию Аня завалила.
Ее вызвал декан и предупредил, что, если она не пересдаст все на «отлично», «вылетит из института». Она очень испугалась и решила обсудить ситуацию с Дашей.
– Ой, да никто тебя не выгонит, – изящно махнула рукой подруга, которая получила «зачет» по современному русскому языку «автоматом», потому что пару раз ужинала (только ли?) с молодым преподавателем этой дисциплины, а другие предметы сдала вообще непонятно как. (Вероятно, по взмаху волшебной палочки декана, который лично распорядился, чтобы «к Дарье Меркуловой на экзаменах предъявлялись минимальные требования»: она уже выиграла два международных конкурса красоты – это же какая честь для университета! – а теперь готовилась к третьему.)
– Ду-умаешь? – неуверенно протянула Аня.
– Конечно! – закатила глаза Даша. – Ты же у нас отличница – лучшая на курсе. Он поэтому так и сказал – на психику давит. Просто пугает. Пересдай спокойно, хоть на тройки, и постарайся больше не валиться.
Аня вздохнула, с ужасом представляя, что скажет мама, если узнает обо всем.
– Нютик, ты бы лучше другим запарилась, – строго добавила Даша.
– Чем? – не поняла та.
– Любовным треугольником своим! – тряхнула рыжими кудрями подруга. – Ладно бы тебе было пофиг, но ты же вся извелась уже. Пусть Романов Стасу расскажет. Если он любит тебя, конечно.
Аня снова вздохнула: эта проблема, в отличие от заваленной сессии, казалась нерешаемой. Кирилл постоянно говорил, что не в силах признаться другу, и предлагал подождать. Аня все это время ждала, но после заваленной сессии вдруг осознала, что тариф «двойная жизнь» обходится ей неоправданно дорого.
– Я люблю его, а он любит меня, – сказала она Стасу в один из вечеров, которые они проводили вместе.
– И давно вы друг друга любите? – тихо спросил он, не отводя от нее взгляда.
– Полгода, – прошептала Аня. На ее глаза накатились слезы. – Прости меня…
Он молчал. Она плакала.
– Я тебя тоже люблю. И не собираюсь ему отдавать! – неожиданно резко произнес Стас и, прищурившись, уверенно добавил. – Ты просто его не знаешь. Он поиграет и кинет. А ты будешь страдать.
Аня разозлилась.
– Это я тебя не знала, оказывается, – сквозь зубы бросила она, быстро вытирая слезы, и продолжила с упреком. – Кир про тебя ни одного плохого слова не сказал! Он переживает!
Стас усмехнулся.
– Бедный.
– Не говори ему, что это я сказала, – дрогнувшим голосом произнесла она. – И, пожалуйста, давай без драк и выяснения отношений.
– Ну куда уж мне… – снова усмехнулся Стас. – Это же он у нас любитель проблемы драками решать.
– Пообещай, что не скажешь про меня, – посмотрела ему в глаза Аня.
Стас ответил пристальным потемневшим взглядом.
– Обещаю, – проговорил он после недолгой паузы. – Надеюсь, ты будешь с ним счастлива.
Об этом разговоре знали три человека: Аня, Даша и Стас.
Последний обещание сдержал – не рассказал Кириллу правду, а потом включил программу самоуничтожения: много пил и ни с кем не общался. Кирилл тоже пил, называл себя скотиной и иногда даже срывал на Ане злость – мог накричать, нагрубить. Та чувствовала себя еще хуже, чем на тарифе «двойная жизнь» – там была хотя бы видимость счастья.
На летние каникулы домой она не поехала. Маме соврала, что участвует в серьезном межвузовском проекте по истории, а сама готовилась к пересдачам. Впрочем, не могла выучить и билета: в голове крутилась только одна мысль.
