Грязь. Сборник - страница 37

– Эй, братан! – крикнули мне из-за ближайшего к бару столика.

Я обернулся – знакомые лица. Окружили веселой компанией стол, смеялись. Кивнул головой и устало на них уставился. Они показали только что нарисованный ими плакат с лозунгом «Переплавим резиновые дубинки на презервативы». Ватман уже приклеили на доску и даже приделали две деревянные ручки. Слава богу, без рисунка. Чертовы маргиналы. Я поднял два пальца вверх, демонстрируя им знак мира, и они дружно засмеялись, довольные мои одобрением и предвкушая «выгул» своего творения. Да, видок у них был самый подходящий для этого. Агрессивная и свободная молодежь. Отвратительно прекрасны.

– А, опять забавляются! – громко сказал мой товарищ с порога.

Он сел рядом со мной, топя сигаретный бычок в оставленной кем-то полупустой кружке пива. – Их за это на митинге никто не побьет даже, – видимо, он говорил про плакат. – Господи! Что за времена, даже хорошей драки не найти. Долой демократию! Хочу сражаться с ублюдками, хочу видеть перед собой врага, хочу бороться за право что-то сказать, ведь только тогда мои слова и будут силой. А сейчас все говорят, никакой ценности. Гнилой век!

Я повернулся к бармену. Тот посмотрел на моего товарища, потом на меня, понял, что мы вместе и тихо захрипел:

– Слышали, что скоро восстание в городе поднять хотят? Митинги и демонстрации – это только начало.

– Ой, да какое восстание! – ответил товарищ. – Восстания были в девятнадцатом веке, революции в двадцатом, а сейчас только недовольство. На большее народ не хватает, кишка тонка. Ну, или самореклама для политика или партии на крайний случай. Лучше налей чего-нибудь хорошего. – Он повернулся ко мне. – Дело есть, с рассветом надо будет выдвигаться.

– Значит, пришли, а ко мне никто не идёт! – оглушительным басом окликнул нас Гумбольт. – Ну, что нового, черти?

Он сел рядом с моим товарищем и похлопал его по плечу:

– Как всегда злословишь?

– Да было бы что хорошего, был бы и добрее!

– Смотри-ка, непреклонен! Это другие, а не я!

– Ой, кто бы говорил!

– Что? Хочешь сказать, что это я во всём виноват?

– Естественно! Гумбольт, это всё из-за твоего пуза! – сказал я.

– Нет! Это всё потому, что у тебя пуза нет! Завидуешь!

– Выпьем за пузо и без! – крикнул мой товарищ.

– Выпьем! – крикнул соседний столик.

Мой товарищ приложился к бокалу, потом резко развернулся на стуле и крикнул, вставая:

– Где моя девочка, где моя Моника? Рейчел? Машка? Фрау? Изящная «Лэди»?

– О-о-о… Началось, – сказал Гумбольт, посмеиваясь.

– Или как там ее звали? Крошка, хэй! Кто-нибудь видел мою девочку? Она должна была быть здесь к полуночи, а я опоздал на час! Кто-нибудь видел мою девочку, или проклятый час разделил нас?

– Это та, что беззубая и страшная, что сама теща? – задорно ответило одно из знакомых лиц за столиком.

– Да-да, та самая, что читает Шекспира, потому что никто с ней не говорит кроме его строк? – подхватило другое.

– Та, что слушает Megadeath только потому, что туга на оба уха и не слышит ничего тише тяжелых рифов и отвратительных криков?

– А ещё у нее изо рта воняет!

– Паскуды! – крикнул мой товарищ, театрально хватаясь за сердце. – Вы разбиваете мне сердце, господа уроды!

– Она тебе его еще не отдавила? С ее весом это вполне возможно!

– Мне кажется, вы путаете что-то, о ком вы говорите? Я девочку свою искал, а вы мне тут про глухих старух молву ведете, не нужны мне ваши содержанки!