– Мам, мы виделись один раз, – выпаливаю. – Больше никогда его не встречу.
Но и не забуду. Никогда. То, что этот ублюдок сделал со мной, невозможно стереть.
Закусываю внутреннюю сторону щеки. Перевожу дыхание.
Мама говорит, а я не могу разобрать слова. До такой степени громко бьет пульс по вискам.
А потом стук в дверь заставляет нас обеих вздрогнуть и переглянуться.
Он приехал.
– Коля, – улыбается мама.
Отец заходит в коридор. Напряженный. Мрачный. Сразу проходится пристальным взглядом по моему лицу.
– Вот это зятя ты нам выбрала, Арина, – криво усмехается.
Ему сообщили. Не могли не сообщить. Видимо, прямо по дороге домой доложили.
– Нужны были деньги, папа, – обнимаю себя руками. – Срочно. Иначе даже думать не хочу, чем все могло закончиться. А это… фиктивный брак. Я же не по-настоящему расписалась.
Сама удивляюсь тому, как спокойно звучит мой голос, как ни разу не срывается.
– В тюрьму собралась? – резко бросает отец. – Зять уже на зоне. А дочка туда отправится. Прямо подарок для генерала.
– Папа…
– Я про этого Каримова наслышан.
И по его глазам понятно, ничего хорошего не говорят. Но тут удивляться нечему. Другого не ждала.
Мой отец Николай Молотов. Генерал, который многим успел перейти дорогу, потому что строго пресекает коррупцию. От него хотели избавиться. Развернули серьезную компанию. Почти добились цели, ведь на прошлой неделе отца задержали. Пока неофициально. Но это могло поменяться в любой момент.
Все счета родителей оказались под пристальным вниманием. Денег оттуда не взять. А нам требовалась крупная сумма, чтобы решить вопрос.
Мой дядя нашел нужных людей. Оставалось только им заплатить. Ждать бы никто не стал.
Либо мы откупаемся, либо отца подставят и устроят показательный суд. Найдут чем прижать. И плевать, что взяток он никогда не брал.
Поэтому когда подвернулся вариант с агентством, сомневаться было некогда. Так я и согласилась на фиктивный брак.
Теперь отец свободен. И он не должен узнать, что со мной сделал Каримов.
Это будет удар для папы. Понять, какой кошмар я пережила ради того, чтобы его спасти.
Сначала он Каримова разорвет голыми руками. Никакая тюрьма того урода не защитит. И это ладно. Плевать. Меня волнует другое.
Отец же самого себя не простит. За тот ад, в котором я оказалась ночью.
10. 10
– Ты зачем в это полезла? – резко спрашивает отец. – Я бы сам разобрался. Решил все вопросы.
– Нужны были деньги, а другого способа…
– Арина, – обрывает грубо и чеканит: – Я свои проблемы сам закрываю. Всегда. Мне помогать не надо.
– А если бы не получилось, папа? – не выдерживаю, голос срывается. – Если бы они своего добились? Если бы тебя…
Так и не удается договорить “посадили”. Остаток фразы забивается в горле комом. Не могу это произнести вслух.
– Значит, так тому и быть, – мрачно говорит отец. – Но ты вообще не должна этого касаться. И не важно, что вокруг происходит. Ясно тебе?
Он поворачивается к маме. Челюсти стиснуты, желваки играют под кожей. Взгляд тяжелый, прожигающий.
– Ты ей как это позволила? – выдает. – Не могла удержать?
Мама обнимает себя руками.
– А тебя сильно удержишь, Николай? – роняет она. – Вот и Арина такая, разрешения не спрашивает.
– Пап, – сглатываю. – Но все ведь хорошо. Все уже закончилось.
Язык едва на этих словах ворочается.
Конечно, ничего “хорошего” нет, но папа об этом никогда не узнает. Каримов не самоубийца, чтобы про такое рассказывать. А остальные… слышали мои крики, однако в той камере нас было двое.
