И он ускакал на склад и запрыгал вверх по ступеням.
– Мне все равно записка для школы нужна, – крикнула ему вслед Лили, но Чарли уже несся по кухне, мимо обширной русской женщины, которая подкидывала на руках его малютку Софи, – прямо в спальню; а там схватил с тумбочки блокнот, который всегда лежал у телефона.
Его собственным угловатым почерком в блокноте значилось имя Уильяма Крика, а под ним – цифра 12. Чарли грузно опустился на кровать, держа блокнот в руке, словно пробирку со взрывчаткой.
У него за спиной раздалась тяжелая поступь миссис Корьевой – она зашла за ним следом в спальню.
– Мистер Ашер, что не такой? Вы бежил, как подпалённый медведь.
И Чарли – будучи бета-самцом, а за миллионы лет у них развился стандартный бета-ответ на все необъяснимое, – ответил:
– Они хотят моей смерти.
Когда в лавку вошел почтальон Стефан, Лили подправляла колер ногтей черным “Волшебным маркером”.
– Н’как-оно, Мгля? – спросил он, извлекая из сумки пачку корреспонденции. Сорокот, низенький, мускулистый и черный. Носил темные очки-обод, но почти неизменно сдвигал их к макушке, поверх волос, заплетенных в тугие початки. Лили к нему относилась неоднозначно. Он ей нравился, потому что называл ее Мгля – сокращение от Мглива Эльфокусс: под таким именем она получала в лавке всю почту; но поскольку Стефан был жизнерадостен, да и люди ему, похоже, нравились, Лили ему очень не доверяла. – Надо расписаться, – сказал он, протягивая электронный планшет, на котором она выцарапала “Шарль Бодлер” – с изысканным росчерком и даже не глянув.
Стефан шлепнул корреспонденцию на стойку.
– Опять одна работаешь? А где все?
– Рей на Филиппинах, у Чарли травма. – Она вздохнула. – Все бремя мира на моих плечах…
– Бедный Чарли, – сказал Стефан. – Говорят, хуже нет, чем вот так супружницу потерять.
– Ага, и это тоже. Сегодня у него травма, потому что он увидел, как на Колумбе парня задавило автобусом.
– Слыхал. Выкарабкается?
– Блядь, да откуда, Стефан, его же автобусом зада-вило. – Лили впервые оторвала взгляд от ногтей.
– Я в смысле – Чарли. – Стефан подмигнул, хотя посмотрели на него сурово.
– Ох, ну он же Чарли.
– Как мелкая?
– Очевидно, протекает вредоносными веществами. – Лили помахала у себя под носом “Волшебным маркером”, словно тот мог заглушить аромат дозревшего младенца.
– Значит, все хорошо, – улыбнулся Стефан. – На сегодня все. У тебя мне чего-нибудь есть?
– Вчера приняла красные виниловые платформы. Мужские, десятый размер[8].
Стефан коллекционировал винтажную одежду сутенеров семидесятых. И Лили полагалось отслеживать, что поступает в лавку.
– Высота?
– Четыре дюйма.
– Низковысотные, – произнес Стефан, как будто это все объясняло. – Ну бывай, Мгля.
Лили помахала ему на прощанье “Волшебным маркером” и принялась сортировать корреспонденцию. В основном счета, пара флаеров… а вот один толстый черный конверт – похоже, книга или каталог. Адресован Чарли Ашеру “попечением” магазина “Ашеровское старье”, а штемпель гласил, что отправлено это с Плутонова Брега Нощи[9], который, очевидно, располагался в каком-то штате на букву П. (Лили полагала географию не только смертельно скучной для ума, но и – в век интернета – совершенно излишней.)
Разве не вверено сие попечению “Ашеровского старья”? – рассуждала Лили. И разве она, Лили Мглива Эльфокусс, не сидит за стойкой, единственный работник – о нет, фактически управляющий вышеозначенным заведением, торгующим подержанным товаром? И разве не вправе она – нет-нет, разве не обязана она вскрыть конверт и избавить Чарли от раздражения при выполнении сей задачи? Вперед же, Эльфокусс! Судьба твоя предрешена, ну а если и не судьба, то уж наверняка отыщется благовидная отмазка, что на языке политики одно и то же.
