Ох уж эти дела сердечные. В такие моменты я рада, что природа не наделила меня очаровательной внешностью. Уж меня-то точно не станут делить все парни Даркледжа.
В самый разгар знакомства Лима замечает, какие взгляды Морган бросает на Миру. Бокал с шампанским в ее руке дрожит. А уж когда Морган в открытую делает моей сестре комплимент, не стесняясь ни своей подружки, ни Варуна, Лима решается на крайнюю меру. Она не придумывает ничего лучше, чем облить Миру шампанским.
Но я вовремя успеваю отвести ее руку, и пенная жидкость оказывается не на моей сестре, а на сидящем рядом с ней Моргане.
— Ты совсем сошла с ума, Лима! — некромаг приходит в бешенство. — Снова напилась?
— Это рыжая меня подставила! — возражает она, прожигая меня взглядом. — Будто мало нам было ее сестренки, так еще и эту пигалицу сюда притащили.
— Не тронь Миру! — рычит на нее Морган. — Ты все время пытаешься ее подставить.
— Это оттого, что ты ее боготворишь! — возражает ему Лима. — Я же люблю тебя, Морган! Я на все ради тебя готова. А ты… ты!
Разревевшись, она убегает из зала. Но Морган, кажется, и не думает ее догонять и тем более успокаивать.
Варун всячески старается перещеголять Моргана. Мира наслаждается вниманием. И, хоть и принимает комплименты, старается держаться ближе к жениху.
А я?
Я собираюсь спать. Сегодняшний вечер только убедил меня в том, что все эти далеко не светские вечеринки не для меня. И если я потихоньку уйду, то моего отсутствия никто и не заметит.
Именно такое принимаю решение и, не попрощавшись, возвращаюсь в свой жилой корпус.
8. Глава 8
Подаренный Рамоном кинжал заматываю в тряпку и прячу под матрац — на случай, если отец надумает войти в комнату, как обычно утром. Раньше, еще дома, он сам будил меня после рассвета. Но теперь другое дело. Мы в Даркледже. Он — преподаватель, я — ученица.
И все же…
Самостоятельностью все еще не пахнет. Наверное, мне надо научиться отстаивать личные границы. Но как решиться поспорить с отцом?
Интересно…
А что бы он сделал, если бы я сказала, будто хочу учиться не на лекаря. Что чувствую в себе призвание боевого мага. И у меня есть силы и способности.
Наверное, для начала он поднял бы меня на смех. А потом обиделся — жестко и надолго. Не исключено, что вообще исключил бы из Даркледжа.
С такими невеселыми мыслями засыпаю — далеко за полночь. Теперь-то я знаю, отчего занятия начинаются только ближе к обеду. Это вовсе не странность, а вынужденное правило Даркледжа.
А утром, точнее тогда, когда новый учебный день начинается в нашей академии, у нас урок по заживлению ран и лечению нарывов. Ведет, разумеется, мой отец. После урок по зельеварению. Потом травоведение. Мне откровенно скучно, ведь многое из того, что преподают, я уже изучила. Что-то вместе с отцом, что-то сама — путем проб и экспериментов.
Но вот начинается занятие по боевой магии. И все меняется.
Глаза мои горят, а сердце бьется учащенно. Урок ведет Расти, и я вся обращаюсь в слух, когда он рассказывает о самозащите. Пусть это простейшие заклинания, самые элементарные блоки — для меня это важно. Интересно.
— Это правда, что вы единственный выжили в бойне в горах? — задает вопрос любопытный Эльсон. — Господин Лоу, как вам это удалось?
Впервые вижу, чтобы оборотни бледнели. Но физиономия енота действительно меняет окрас на более блеклый. Кажется, мой сокурсник — нечаянно или нарочно — затронул больную для преподавателя тему.
