Еще бы. Не успела появиться в академии, как уже на кроткой ноге с ректором. Да еще и отца представили как нового преподавателя лекарского искусства. Я даже расслышала злобный шепоток девушки за соседним столиком. Обращалась она к подруге, но сделала это так, чтобы и я услышала. Сделала нарочно.
«По крайней мере, одна ученица уж точно окончит академию с белым дипломом, — хихикнула она, косясь в мою сторону. — Можно даже не прилагать для этого особых усилий».
Пресветлый, ну отчего жизнь так несправедлива? Теперь, даже если стану зубрить ночами напролет, то все равно все станут думать, будто хорошие отметки получены мной только благодаря снисхождению отца. А вовсе не собственными заслугами.
— Девушки, господин Аспен! — Голос ректора вторгается в мои невеселые мысли. — Позвольте вам кое-кого представить.
Поднимаю взгляд и вижу перед собою ухмыляющееся лицо пухлого розовощекого парня. Я бы приняла его за деревенского, если бы не эта надменность во взгляде тускло-серых глаз. Напомаженные по последней моде рыжеватые волосы гладко зачесаны назад и собраны в жидкий хвостик. Под черной ученической мантией заметно выделяется круглый живот. Кажется, кое-кто в академии предпочитает забивать голову не знаниями, а исключительно плюшками. Несмотря на явно не выигрышную комплекцию, этот тип держится самоуверенно, я бы даже сказала, нахально.
— Ансельм Лейнар! — не без гордости в голосе представляет его ректор. Добродушно похлопывает по покатому плечу. — Мой сын и один из лучших некромагов Даркледжа. Придет время, и этот парень займет мое место в ректорском кабинете.
Парнишка подбирается, выпячивает грудь. Даже пытается втянуть живот, что сделать довольно непросто.
Отец пожимает ему руку и представляет меня. С Мирой они уже знакомы, и, судя по недовольному выражению лица сестренки, дружбы между ними не водится.
— Добро пожаловать в академию, — подмигивает мне тот самый будущий ректор. — Надеюсь, вам, Ноготочек, у нас нравится.
Это не вопрос, а утверждение. И вообще, этот противный Ансельм говорит и ведет себя так, будто является хозяином академии. А это далеко не так. Даже его отца на пост назначил монарх — своим личным указом, за особые заслуги перед отечеством. Косу даю на отсечение: про сынка в том указе ни слова не сказано.
— Ноготочком меня называют только близкие друзья, — замечаю с далеко не радушной улыбкой. — Остальные обращаются по полному имени. Ильнара.
Отворачиваюсь и принимаюсь за еду. Ну и пусть это невежливо. Выставлять напоказ родственные связи еще неприличнее. Как и рассчитывать на место ректора, будучи еще учеником. Работники нашего поместья называли это делением шкуры неубитого единорога.
— Простите мою дочь, она первый день в академии, вот и нервничает, — извиняется за меня отец. — Обычно она смирная и послушная.
Все верно. Вот только обычно на меня не глазеют так самодовольно. Есть в этом Ансельме что-то неприятное. Я бы даже сказала, отталкивающее.
А вот еда в академии просто отменная. Разумеется, и в поместье мы далеко не бедствовали, и все же у нас не подавали к ужину столько лакомств. Тут и запеченная целиком дичь, и мороженое разных сортов, и фрукты из южных стран. На наш столик даже поставили бутылку марочного вина. Мы с Мирой благоразумно отказались. Ансельм же оказался совсем не прочь выпить в компании ректора и преподавателя лекарского дела. То есть моего отца.
