– А если я откажусь? Шантажировать станете?
– Ну голубушка, Людмила Владимировна… Откуда у вас такие превратные представления о наших методах работы? Не будем шантажировать, не будем… Просто создадим определенные условия. Вы или к нам придете, или учебу бросите. А учебу бросать не хочется, правда? Кому вы там, в Ставрополе, нужны? Кстати, воздыхатель ваш, запасной чемодан по фамилии Касьяненко, женился на днях. В общем, подумайте до конца недели, голубушка. В субботу намечается одно мероприятие – вот вас и запустим.
День думала Людмила после этого разговора. А потом отправила письмо председателю КГБ товарищу Андропову, накупила в окрестных аптеках «сонных» таблеток и попыталась разом решить все проблемы. Засыпая, лишь о родителях думала – с грустью и сожалением.
Но не дали ей умереть. Соседки по комнате внезапно из кино вернулись, не достав билетов. Подняли шум… Вытащили врачи Людмилу с того света. В институте, не зная о предсмертном письме, сочли, что она пыталась отравиться от несчастной любви. Несколько друзей, однокурсников Людмилы, заловили красавца доцента и, несмотря на его высокие спортивные достижения, отлупили. После чего доцент пожарным порядком перевелся в МГУ.
А письмо Малеванной попало по назначению. Товарищ Андропов приказал: высоконравственную дуру, коли жива, оставить в покое, а вербовавшего ее дурака – оставить без очередной звездочки. Пусть сначала поучится азам вербовки. После этого благородного решения, не совсем свойственного товарищу Андропову, он ушел в секретари ЦК, скрашивая скуку чтением закрытых бюллетеней о состоянии здоровья товарища Брежнева. История вербовки студентки МЭИ Л.В. Малеванной ушла в архив. Комитет нашей безопасности оставил Людмилу в покое. Что тоже было ему не совсем свойственно.
Однако на этом история не закончилась. В КГБ работал давний информатор Управления. Воспользовавшись междувластием в конторе, он с новыми силами стал собирать материалы, компрометирующие стиль и методы работы КГБ. И нарыл письмо Людмилы с резолюцией председателя Комитета. В числе прочей компры фотокопия письма попала в группу разработки кадров Управления. Тут спешить не стали. Людмиле дали защитить диплом. А уж потом и пригласили свежеиспеченную выпускницу на другую конспиративную квартиру.
– Что же вы все за меня уцепились? – грустно удивилась она.
– Потому что красота – смертельное оружие, – галантно ответил вербовщик Управления, молодой симпатяга. – А вы еще и умница. С такой красотой, с такими способностями – и в Запорожье? На атомную станцию? Впрочем, вы вольны ехать в Запорожье. Поближе к папе с мамой… Но мы предлагаем остаться в Москве. Квартира, прописка, хорошее жалованье. Настала пора взять реванш за вынужденно скромный образ жизни. Не находите?
Людмила молчала. Искуситель разлил в бокалы хорошее вино, улыбнулся во все тридцать два зуба и свойски бросил:
– Ну, испереживалась вся! Я же прошу не контрабанду в лифчике возить. Честное слово, ничем незаконным или аморальным ты заниматься не будешь.
Наверное, этот внезапный грубоватый переход на «ты» и решил сомнения Людмилы. Она пригубила вино и вздохнула:
– Ладно… Что нужно подписать?
– Насмотрелась фильмов про шпионов, да? – рассмеялся вербовщик. – Ничего подписывать не надо. Согласна работать – скажи.
После подготовки ее подвели к академику, который занимался энергетическими проектами. Некоторые его статьи Людмила штудировала, готовя дипломную работу. Он не был похож на своих коллег, «божьих одуванчиков», бегал трусцой и держал диету. Академику, не так давно овдовевшему, понравилось общество молодой и красивой экономки, которая, как ни странно, неплохо разбиралась в сугубо мужском деле – в энергетике. Вскоре он предложил ей место своего секретаря.
