Такие фразы для Рии были, мягко говоря, редкость, поэтому я даже немного растерялась. А Лиам, с невозмутимым видом попивающий сок за столиком неподалёку, даже вида не подал, хотя он прекрасно всё слышал в полупустом ресторане отеля.
– Это тебе отец сказал? – тихо прошептала я, поближе наклоняясь к ней.
– Не важно.
– Что случилось, Рия? – не выдержала я. – Что ты такого сделала, раз он такое тебе высказал?
Мистер Уоллес просто души не чаял в дочери, да и миссис Уоллес всегда была на стороне Рии. Они никогда не повышали на неё голоса и всегда интересовались её мнением по многим вопросам.
– Кажется я сильно его расстроила. И теперь за мной всюду следует хвост, – прошептала она, стрельнув глазами на Лиама. – Как и второй телохранитель, которого я порой сама даже не замечаю, ведь такие, как он, словно настоящие ниндзя, – попыталась пошутить Рия, но от этих слов по моей спине пробежал холодок.
– Насколько у тебя большие проблемы по шкале до десяти?
– Думаю, все одиннадцать.
Вот дерьмо! Я еле сдержалась, чтобы не ругнуться.
Уж не знаю, что у них случилось, но надеялась на лучшее.
– Отец тебя простит, Рия. Он тебя любит настолько, что не сможет долго на тебя злиться.
К нам подошёл официант в строгом костюме, и мы затихли. Он налил сока в бокалы на высоких ножках, так как у нас было правило: пить что-либо, содержащее хотя бы толику алкоголя, исключительно вечером.
Хотя, учитывая то, что я сейчас услышала… Я бы не отказалась от чего-то покрепче.
– Я его очень сильно расстроила, но это моя жизнь, – впервые за эти сутки выдала крупицу нужной информации подруга. – Он это понял, но по-своему. И, Лив, я тебе ничего больше не смогу сказать.
Я кивнула.
Мне всегда было интересно: а дети мистера Уоллеса тоже подписывают договоры о всяких нюансах или это удел тех, кто не входит в семью, но находится всегда рядом с его близкими?
Однако эта тема являлась табу в нашем общении, поэтому об этом мне оставалось только гадать.
– Всё будет хорошо, моя хорошая, – я сжала её загорелую ладонь и ободряюще улыбнулась.
– Конечно, – Рия ответила мне улыбкой, но по её глазам я прочитала: «Догадайся обо всём сама, и мы, наконец, обсудим. Это мне необходимо».
Мы доели наши салаты и дождались горячих блюд (при этом успев два раза опустошить свои бокалы с соком), когда наконец принесли десерт, о котором Рия, как оказалось, не шутила.
– Мечтаю о клубнике уже несколько дней.
– Для тебя найти клубнику это проблема? – уточнила я, разворачивая к себе тарелку, между кремом и коржом которого мелькали аккуратно нарезанные спелые половинки ягод.
– Нет, проблема была в том, чтобы понять, чего же мне хочется. А, как оказалось, мне не хватало тебя и клубники. И тебя очень сильно, Ливи.
– Мне тебя тоже, – сказала я, послав подруге воздушный поцелуй.
Десерт был и правда великолепен – ничего подобного я уже не ела очень давно. Обычно в университете я питалась не как дома: никаких домашних маминых супов и пирогов, которые моя мама просто обожала готовить несмотря на усталость после работы. Часто мой рацион разбавляла пицца с газировкой, да прочие прелести фастфуда. Рия же никогда не срывалась на вредную еду, отдавая предпочтение правильному питанию. Исключение составляли лишь сладости в её насыщенной клетчаткой диете.
После того, как мы закончили приём пищи, Рие поступил звонок на телефон, и она отошла в сторону. Я решила не мешать и осталась сидеть за столом, попивая из бокала воду.
