Это озеро когда-то пару десятков лет назад, показал мне один хороший друг. Мне оно сразу понравилось и с тех пор, на протяжении многих лет я езжу туда, для того чтобы насладиться общением с природой.
В те времена, когда я не мог выбраться в деревню, что в почти тысячи километрах к северу отсюда, эти места стали для меня отдушиной, где я находил уединение и имел возможность наблюдать за жизнью природы. На самом деле этот водоем искусственного происхождения, то есть небольшая речка была перегорожена плотиной в результате чего получился большой пруд. Особенно мне нравится место ближе к головке, там, где большие заросли камыша, а по довольно крутым склонам на берегу растут сосны, так же посаженные человеком. И всё же, несмотря на искусственное происхождение всего этого ландшафта, здесь сформировался особенный и замечательный уголок живой природы.
Среди прибрежных зарослей гнездятся дроздовидные камышевки и камышницы, на открытой воде много разных уток и лысухи, отдельно держаться чомги. За последними я, бывало, наблюдал часами. Эти птицы ныряют в одном месте, и проплыв под водой метров десять всплывают с небольшой рыбкой, которую или проглатывают сами, или скармливают птенцам. Был я и свидетелем сражений и драк за территорию среди лысух. Чаще эти птицы не летают, а буквально бегают по воде.
По весне, когда воздух наполняется ароматом цветущих акаций всюду пение птиц. Садовые овсянки, иволги, соловьи, варакушки, славки, просянки, луговые и лесные коньки… А скольких кукушек я здесь слышал и видел. То по одной, то парами, гоняющимися друг за другом. Именно в этих местах я впервые увидел гнездо синицы-ремез. Это сплетенное из растительных волокон и пуха сооружение, чем-то похожее на варежку, действительно удивительно.
Ещё одна из первых встреч была в этих местах с удодом, который спокойно сидел на сосновой ветке. Была здесь и небольшая колония золотистых щурок. Они вырыли свои норки чуть в стороне на крутом, безлесном склоне. А их журчащие голоса всё время доносились с небес.
Уже в начале лета, после цветения акаций, воздух ещё более густел от запаха шалфея и чабреца. По тропинкам бегали ежи, а у воды устраивали концерты лягушки, на который охотились ужи и гадюки. Последних я встречал не так много, но всё же они присутствовали.
Когда озеро мелело во время засухи, обнажались берега и небольшие островки, появлялись разные кулики. Я встречал здесь ходульчика, большого улита и других. Постоянными сторожами берегов и отмелей были серые, рыжие и белые цапли. Они то стояли изваяниями где-нибудь у камышей, то медленно ходили от одного мелкого места к другому. Если же что-то их пугало, то тут же поднимались на крыло и неспешно, величественно улетали в другой конец озера.
Сверху не редко за всем происходящим следили парящие в вышине канюки и луни. За охотой последнего мне однажды посчастливилось наблюдать. Этот серый хищник тенью проскользнул над зарослями тростника, потом сделал стремительный выпад и через мгновенье, часто взмахивая крыльями, поднялся в воздух с добычей в виде какой-то небольшой птицы.
