Чего скрывать, Антон хорош собой. Пусть худой, но высокий, черты лица правильные. Его губы даже пухлее, чем у меня! Нос горбинкой… но он мне нравится.
- Ты его приглашала…?
Настроение тут же портится.
- Нет. Знаю ведь, что не зайдёт.
Мама вздыхает так горестно, словно ей семьдесят, а внуков всё ещё нет.
- Может, это повод задуматься, манюня?
- Может, я разуюсь, пройду в комнату, поем, и там поговорим? – мгновенно раздражаюсь я. Мы с Антоном помирились, и все подобные намёки даже слышать не хочу.
- Не сердись, Диан, - просит в спину мама, но я ухожу в комнату.
Даже голод отступает. Больше всего бесит, когда мама высказывает мои собственные страхи. Они и так постоянно в мыслях, не хочу слышать ещё и извне…
Пока мама возится в спальне, втихую пробираюсь на кухню и обедаю. Даже Купидон меня не палит, только смотрит своими огромными оранжевыми глазами, похожими на апельсины. И в кои-то веки молчит.
Тут же на кухне, за столом, меня ждёт отвратительное открытие. Я просматриваю фотографии брошюры по оборотническому языку, сделанные в библиотеке, но их нет. Вернее, есть, но они настолько ужасного качества, что я не могу разобрать ни слова. Буквы поплыли, изображение потемнело. Прочитать что-либо невозможно.
Растерянно откладываю телефон. Видимо, оборотни закляли свои учебники, чтобы знания вольфена не попали в ненадёжные руки. И, хоть я их частично могу понять, это всё равно меня сердит, поскольку в ближайшие две недели мне светит лишь пыльный подвал старой библиотеки.
Вольфен даётся адски сложно. Четырнадцать дней до назначенной даты собеседования я полностью провожу в подвале, обложившись книгами. От количества новой информации моя голова должна была уже увеличиться в три раза. Ну почему они дали на подготовку лишь две недели?! Этого невообразимо мало!
Ближе к собеседованию я уже что-то из себя представляю. Могу прочесть короткие предложения, только не уверена, что все звуки произношу правильно, и нет преподавателя, который бы их проверил. С переводом ещё сложнее. Каждая из рун в зависимости, с какими буквами рядом используется, может иметь диаметрально противоположное значение. Например, похожая на вензелёк руна арра’ктал рядом с буквой Р означала домашний очаг, но стоило поставить рядом буквы С и Т, значение изменялось на штаны.
Многообразию вольфена нет предела, но сдаваться не планирую. Главное сейчас – пройти собеседование, а дальше сориентируюсь. Никто ведь не станет запрещать мне ходить в библиотеки в Астериле? Можно будет подучить язык и там.
Родители не в восторге от моего возможного будущего места работы. Мама снова плачет, а папа – словно и не он вовсе – строго выговаривает.
- Я решила! – пытаюсь доказать своё, но они не слышат.
- Я не выпущу тебя из квартиры! – впервые в жизни на меня кричит отец, - зачем было в это лезть, Диана? Работать в Астериле вздумала, с ума сойти!
- Ты же сказал, что бизнес рухнул! Что салон ближайшие полгода будет работать в убыток!
Он хватается за голову руками.
- Ну почему ты сначала делаешь, а потом спрашиваешь? Нашей финансовой подушки хватит и на год!
- Вашей, - спокойно отвечаю я, - эти деньги мне не подходят.
Их доводы ничего не решают. Моё собеседование с альфой клана послезавтра, и я намерена его пройти.
В день собеседования подрываюсь ни свет, ни заря даже без будильника. Отбрасываю одеяло, сна ни в одном глазу.
Тихо, чтобы не разбудить родителей, иду в ванную. Утренний ритуал занимает больше времени, чем обычно. Я укладываю волосы волнами, наношу макияж, чего не делаю в повседневной жизни: немного тональника, туши на ресницы, нюдовая матовая помада с первого раза идеально ложится на губы.
