Потом класс, в котором книгочеи, читавшие и «Республику ШКИД», и мемуары Макаренко, были в числе разработчиков акта запугивания, просто начал гудеть с закрытыми ртами. Подумав, что над ней банально издеваются, учитель совершила следующий свой опрометчивый поступок, – ожидаемый всеми. Она длинной, почти двухметровой, указкой хлопнула по своему столу. Обычно, это звучало как винтовочный выстрел, и всех подбрасывало в тишине, но в этот раз немедленно вызвало еще одну химическую реакцию на другом краю стола: взрыв смеси белого фосфора с бертолетовой солью. Красивый гриб дыма с грохотом рванулся в потолок. От испуга и неожиданности учитель села со всего размаху на свой стул… Лучше бы она этого не делала. К ножкам стула были приклеены капсюли от охотничьих ружей, позаимствованные у отцов-охотников для святого дела. И их количество, – уж поверьте, – для святого дела не пожалели. Непонятно, как ее не выкинуло прямо в класс, на руки учеников, – просто, наверно, помешал привинченный лабораторный стол перед ней.
И это послужило сигналом к тому, что ученики замкнули все электрические запалы, и в тиглях на столах начали гореть, чадить и взрываться вещества с разноцветными дымами. Никто так и не узнал, кто и какие тигли зарядил самодельными шутихами и петардами собственного изготовления, – в то время еще такого добра в продаже не было.
ВСЕМ СТАЛО СТРАШНО! Все полезли прятаться под столы, потому что класс превратился в ревущее от взрывов и дыма поле боя, пространство с мечущимися петардами и фейерверками.
В результате, весь класс, – стены, потолки, мебель и сами участники, – были разукрашены разноцветными красителями. Следствие по этому делу администрацией школы велось долго, но никто не признался ни в чем: ни отличники, ни хулиганы, – и никто из перепуганных, но довольных девчонок тоже не проговорился. Конечно, вечером родители пытались устроить нам выволочку за испорченную школьную форму, за вызов их с работы в школу, но у нас была железная отговорка: «Я не виноват, я не знаю кто!» Наказать целый класс, ушедший дружно и глухо в «несознанку», с риском, что подобное повторится в других седьмых классах, не решились. Химичка из школы исчезла совсем. А к нам в класс пришел преподавать химию прекрасный мужик-еврей, благодаря которому мы все полюбили этот предмет. А когда нас заставили отмывать стены, потолок и мебель от разноцветных пятен, то на помощь добровольно пришли все остальные седьмые классы, – такого не было никогда за всю историю школы. Вместо чувства вины и раскаяния у всех в глазах были улыбки и радость.
Массовых подрывов такого масштаба у Саши и Олега больше не было. Были и мощные, – но единичные, – варианты. Вся школа знала – по секрету – об их склонностях к пиротехнике, но так никто ни родителям, ни учителям не проговорился.
Потом пути-дорожки Саши и Олега разошлись на долгие годы. Каждый старался строить свою жизнь, свои доходы, свои семьи. Каждый шел своим путем. Но когда понадобились точный анализ ситуации и честный надежный напарник, они встретились снова.
Во время рейда Олега по горам именно Саша, – уже не волею судьбы, а по просьбе самого Олега, – прикрывал его на старте и на финише. Когда Саша выезжал на первые «стрелки» с бандитами, вознамерившимися отнять его собственность, то именно в руках Олега были кнопочки – активаторы детонаторов. Когда надо было внести выкуп за их хорошего друга в плену у «черных», то государство отказалось, открестилось от бойца-пограничника, – и два друга вытрясли из нескольких банкиров нужную сумму. Именно Олег дистанционно стер компрометирующие материалы на Сашу в компьютерах одной иностранной разведки и подчистил записи видеокамер. Чаще всего их выход или уход сопровождались яркими «фейерверками», эффектными и надолго запоминающимися.
