«Хлипкое алиби», – одновременно отметили и следователь, и отец.
– На воротах камеры есть. Записи помогут? – уточнил отец.
– Да, буду благодарен, – кивнул Голдин.
– Я попрошу ребят не быковать.
– А я попрошу пока не уезжать из города, – следователь встал. – Спасибо за гостеприимство и за разговор.
– Девочку правда жаль, – не вставая с дивана, ответил Старицкий-старший. – Но сын здесь не при чем, я лучше полиграфа вижу. Найдите того, кто это сделал.
***
Через день в кабинет Голдина деликатно постучали. Дежурный привел двоих. Мужчина, явно отец, будто в последнюю секунду отпустил шкирку сына.
– Вот, своего охламона к вам привёл. По всем новостям про этот рюкзак. Но он не воровал, нашёл, – пояснил отец. – У него и так два привода за кражи. Ещё третьей ходки не хватало.
Следователь жестом предложил занять стулья у его рабочего стола и внимательнее посмотрел гостей, особенно на младшего. Охламон был «безвозрастной» – бледный, маленький, худой. Ему можно было дать и 18, и 25 лет. Перепуганный, хотя больше боялся отца. Вряд ли убийца, кишка тонка.
Отец с сыном присели на отведённые места. Голдин поднял табличку-стойку со своими ф.и.о. и должностью.
– Анатолий Степанович Курамов, слесарь в ЖЭКе, – представился паренёк.
– Теперь рассказывай.
– Да рассказывать-то нечего. Я на работу пошёл с утра. Дворник заболел, пришлось подменить. Смотрю – возле мусорки у магазина рюкзачок лежит. Странно, думаю, вроде не рваный, не потрёпанный. Взял посмотреть.
– Как он лежал? Будто аккуратно поставили или бросили?
– Скорее бросили, может, даже из машины, дорога-то совсем рядом, асфальта чуть больше метра. Рюкзачок на ступеньках лежал, полубоком.
– Напиши название и адрес, – Голдин дал листок с ручкой. Парень принялся писать.
– Только я номер дома не знаю. Схему нарисую, найдёте. Там табличка такая с белыми буквами, что-то на иностранном написано.
Голдин накинул на пальцы платок и открыл рюкзачок.
– Что брал отсюда?
– Ннни… н-ничего, – парень покраснел.
– Наличку из кошелька?
Тот опустил голову.
– Там и брать-то было нечего – всего 250 рублей.
– Опять началось?! – рявкнул отец.
– Я только посмотрел, не брал. Чего мараться-то.
– А рюкзак зачем взял?
– Так всё равно валялся.
– И дальше что хотел сделать?
– Объявление дать, что найден. Документов-то внутри не было никаких. Почем знаю – чейный он. А потом по телеку увидел… И батя увидел – и рюкзак в шкафу, и новости. Вот, привёл меня сдаваться.
– За это большое спасибо, – Голдин посмотрел на отца.
– И что сейчас ему будет?
– Вы о почете и уважении или наручниках и решётке?
Отец промолчал.
– Если всё правда, то ничего не будет. Камеры проверим в округе, надеюсь, работают.
Голдин взял листочек и посмотрел схему. Вот так совпадение – дом Старицких буквально в квартале от магазина.
Проверили видеозаписи. Как на грех фонарь в этом месте перегорел, видны только очертания чёрного седана, номера не разобрать. Из окна мелькнула рука в чёрной перчатке и что-то выбросила.
Однако записи с камер у дома Старицких подтвердили, что сын приехал поздно и до утра не выезжал. Машина у парня видная. По высоте и посадке без экспертизы ясно, что у магазина была другая.
Отпечатки на рюкзачке не стерли. «Пальчиков» «мажора» среди них не оказалось. По другим сложно определить – или убийцы, или случайных соседей, к примеру, по переполненному автобусу. Выбросивший же был в перчатках.
***
