Я попыталась его уравновесить, но была слишком взвинчена. Потом Джим попытался, но тоже потерпел неудачу. Он нахмурился и огляделся.
– О! – сказал он и поднял что-то с пола. – Неудивительно, что он разбалансирован. – Он показал мне небольшой кусочек коры, который откололся, когда деревяшка упала. – Повтори снова. Можно я помогу?
В его голосе не было ни тени критики, только азарт от решения интересной задачи.
– Конечно, – сказала я.
Через мгновение он нашёл бумажное полотенце и стёр мел с деревянной поверхности.
– Блестящее решение. Почему никто из нас не подумал об этом?! – сказал он.
– Ну, это физика, а не математика, – возразила я.
– И что?! Никаких ограничений не было. Это реальная проблема, а физика – очень реальная наука. Эрик всегда твердит нам, что надо мыслить нестандартно.
Я снова повесила кусок дерева и отвес на гвоздь и уже собиралась постучать мелованным шпагатом , когда Джим остановил меня.
– Можно я? Кажется, у меня есть идея получше.
– Хорошо. – Я не знала, что он задумал.
Он подвинул отвес очень близко к дереву, так что шпагат едва не касался его. Затем он раскрошил кусок мела на листе бумаги, поднёс его к шпагату и осторожно подул меловым порошком. В результате на дереве было больше мела, но чистая линия за шпагатом была тонкой и чёткой.
– Классно, – признала я.
Работая вместе, я заметила татуировку на левой руке Джима – орла, летящего над горами. Только между орлом и горами был какой-то дисбаланс. Орёл был большой, а горы маленькие. Создавалось впечатление, что зритель летит рядом с орлом, и горы очень далеко внизу. А может, это были две отдельные татуировки. На его смуглой коже это выглядело неплохо.
На этот раз мы получили совсем маленькую точку пересечения и легко сбалансировали кусок дерева на подставке. Джим отметил центр масс в виде крошечной точки перманентным маркером, стёр мел и снова уравновесил его.
– Давай оставим так на ночь, – предложил Джим.
– Давай.
Идя вместе к выходу из школы, я спросила Джима:
– Что ты делал в комнате, сидя так тихо?
– Домашнюю работу, – ответил он. Затем прокомментировал, – Маленький дом, большая семья. Дома шумно.
– У тебя много братьев и сестер?
– Три. Старшая сестра, младшая сестра и младший брат. Он самый громкий.
– Сколько ему лет?
– Девять. – Его голос был тёплым, когда он говорил о своей семье.
– Понятно, – сказала я и добавила, увидев вопрос в его глазах, – что касается меня, я единственный ребёнок.
Я не была уверена, что это вежливый вопрос, но мне было любопытно:
– Могу я спросить, есть ли у тебя индейское имя?
Он помолчал секунды две, словно решая, как ответить, затем сказал:
– Индейское имя используется в племени. Мы не живем с племенем.
– Извини, если это был неуместный вопрос.
– Нет, всё нормально.
Мы вышли на улицу. Джим направился к парковке, мне нужно было налево.
– Пока, Джим, – сказала я ему в спину. Он остановился и повернулся ко мне. – Мне сюда. – Я указала налево. – Увидимся завтра.
– Ты пешком? – спросил он.
– Ага, это недалеко.
– Я могу подвезти тебя, если ты не возражаешь против старого мотоцикла.
– Спасибо, но это действительно близко – всего 15 минут. И мне нравится ходить пешком.
– Хорошо. Увидимся завтра.
Сегодня утром, когда я пришла в математический кабинет, кусок дерева всё ещё был уравновешен на подставке. Это выглядело сюрреалистично, словно дерево по волшебству зависло в воздухе. А кто сказал, что наука – это не волшебство?
