Проводив бухарских послов, Кучум призвал к себе Карача-бека и Мухамед-Кула. Он внимательно поглядел на визиря, смотревшего, как всегда, в сторону, прячущего свои мысли, зато племянник, наоборот, ловил каждое его слово, стремясь понять, чего хотят от него, и спешил высказать свое мнение. Был он худощав и строен, как молодая лоза, но в походке мягкой и стелющейся угадывались черты, которые позже обозначатся и выявятся. Кучуму вспомнился барс, живший в отцовском зверинце. У него была такая же мягкая поступь и чуть вытянутая вперед шея. Он подолгу кружил в своей клетке, словно не замечая людей, стоящих рядом, а потом одним прыжком кидался на прутья, стараясь зацепить лапой человека, отскакивал в сторону, рычал и, утратив интерес к недосягаемой жертве, начинал снова и снова кружить по клетке. Но при этом хитро косился желтыми глазами на толпившихся людей, прикидывая расстояние для нового прыжка. И нет более коварного зверя, сильного и ловкого, всегда готового к броску.
«Такого лучше не дразнить, опасно. Что-то он унаследовал от отца, а что-то от деда. Пока я силен – не тронет. Но придет полоса неудач, берегись, сломает хребет».
И Карача-бек, и Мухамед-Кул поняли, что неспроста призвал их хан, будет серьезный разговор, и опустились на войлок перед ним, склонив головы.
– Слава Аллаху, послов проводили и будем ждать, что ответит хан Абдулла, – начал Кучум издалека, – но надеяться на помощь от него особо не стоит. Он сам думает, как бы с нас побольше урвать.
– Пусть попробует, – горячо откликнулся Мухамед-Кул, – наши нукеры пока еще крепко держат оружие.
– Не об этом речь, – прервал его Кучум, – у него своих забот хватает, и воевать с нами он и не думает, иначе не направил бы послов. Но нам нужны и друзья. Одним в этом мире жить трудно.
Карача-бек согласно кивнул головой, но промолчал.
– Мы – в центре Сибирской Земли, и нам надо собирать вокруг себя всех живущих по сибирским рекам князей. Они должны понять, что вместе мы сильней. Но им надо забыть о прежних раздорах и покориться нашей воле.
– Пойдут ли они на это, – в задумчивости проговорил Карача-бек, – северные князья привыкли жить сами по себе, и наша дружба им не нужна. К тому же половина из них платит дань московскому царю.
– Да, длинные руки у царя Ивана. Вон куда дотянулись. Но если они ему платят дань, то пусть и нам дают. Московский царь далеко, а мы – рядом.
– У московского царя сильное войско. Он покорил уже многие ханства и княжества, и лучше не становиться ему поперек дороги, – возразил хану Карача-бек.
– А я пока не хочу ссориться с московским царем. Он хозяин на своей земле, а я – здесь на этой земле.
– Чтобы иметь друзей, надо платить, – не сдавался Карача-бек, – и нам надо направить послов в Московию, уведомить о своей дружбе.
– Все, что можно отправить, мы отправили в Бухару хану Абдулле, – громко и не сдерживаясь, рассмеялся Кучум, – правда, послов можно еще нагнать и забрать у них меха. Объясним, что ошиблись.
– Зачем, – Карача-бек говорил с ханом как с неопытным в государственных делах ребенком, и это злило Кучума, – в Московию отправим то, что должны послать северные князья. Только вместо них поедут наши послы.
– Это как? – уставился на Карача-бека Мухамед-Кул. – Отобрать?
