– А! так – я соглазна, – оговорилась она, намекая навязчивому своей царственной одиозностью, что:
– Небось, небось, а Вова – Герм:
– Скоро вернется.
– Будем ждать, – так же молча ответил Ник Сер. Если кто не забыл, раньше: всегда почти пьяный сторож ресторана, выходцы из которого считали себя привилегированными созданиями, ибо люди с Альфы Центавра, Сириуса и других – для них – близлежащих систем – причащались в их сервинариуме чаще, чем в других места, и более того:
– В инопланетян больше-то никто и не верил.
И удивительно, после этих простых слов Лиза почувствовала себя проституткой. И до такой степени, что даже задала себе логичный вопрос:
– Было ли у меня еще с кем-то, кроме? – И, к счастью, пока еще не помнила.
Она улыбнулась своему счастию, что когда-то, возможно, где-то почти на необитаемом острове, может стать мамочкой большого публичного дома, и тогда уж, извините, я по штату даже не обязана помнить сегодня, кто здесь ошивался вчера. Впрочем, скидки за актуально-регулярную посещаемость:
– Будут, будут, будут, – несмотря на то, что на сегодняшний день не ясно:
– Зачем дешевить. – Ибо и да:
– Все же ж будут очень богаты.
– Что там? – крикнула Лиза Маркизе, которая уже заплыла в дальнюю беседку.
– Плавает! – ответила Маркиза.
– И всё? – спросил Ник Сер Лизу, как переговорщицу, и как царь, который сам, напрямую ни кем разговаривать за бесплатно не будет. И добавил кстати:
– Шкуру сними.
– Вот ду ю сей?
– Я, кажется, ясно сказал: разденься.
– Здесь люди, я не могу.
На что Ники просто заметил:
– Ладно, я это запомню. – А, как говорится, что такой старый пердень может запомнить, если это не вчерашнее обещание:
– Опять налить ему немного той барматы, которая нас радует уже тем, что на ней нет слов, а только клинопись в виде 777, – и чтобы это, так сказать, значило, не могу не узнать, хотя ведь помнил еще почти в детстве:
– Дэфицит-т. – В том смысле, если денег нет или, как обычно, мало, а так-то только свиней поить, чтобы потом не закусывать, чем придется, как-то:
– Луком с грядки, ибо огурчики еще малолетнике, ты их не трожь, зараза, оболтус, во вчерашнего еще не способный выйти в люди и протрезветь, наконец, хоть раз в году.
Но ответ-вопрос логичный:
– Зачем, мэм?
И, действительно, незачем, так-то только, чтобы помечтать, помечтать о том, что могло бы быть, да не сбылось.
– Значит ты, хрен собачий, мечтать, как надо – не умеешь!
– Дак, учусь, милая.
– Смотри так и проучишься до старости лет, как меч Короля Артура, который тебе никогда не найти.
– Мне и искать его не надо, ибо он – всегда со мной.
– Так-то так, но он так крепко сидит в камне, что вынуть его тебе уже не под силу.
– Да, берегу к старости, как уйду в дальнее плаванье – так содержать буду, как древний Кук – целое племя, и заметь одних молодых и глупых, как подручные телки учителя Билла, которого, в конце концов, грохнула Девица Роз Мари, по древнему прозвищу:
– Черная Мамба.
– Зря ты ее вспомнил, – сказала Нина, – сейчас эта прохиндиада Маркиза вернется, и точно, после того, как напьется мертвой крови, забеременеет каким-нибудь вулканизатором наподобие вот того Коряги, которого мы намедни сняли с хвоста.
Однако, Маркиза выплыла из беседки и помахала рукой.
– Что ей надо? – спросила Лина.
– Сплавай, узнай, – сказала Лиза Серг.
– Да, что-то не то, – молвил русским языком Веня, про которого думали, что не помнит: при нем был мешок камней, который сбросили за борт, чтобы утонул.
