– Можно родиться заново.
– Из самого себя, – вы думаете, дорогая.
– У тебя никогда не умирала кошка?
– Недавно умерла.
– Вот, надо иметь способность заметить в новой своей кошке, маленькую частичку старой.
– Так бывает?
– Так должно быть! – и так ударила его ладонью по заду, что чашка кофе сверху задумалась:
– Пожалуй, и я так-то могу. – И действительно, наблюдатель появившийся с той стороны – а это был опять тот же Холодильник, так быстро справившийся с работой, что можно не сомневаться: она всегда у него здесь будет – удивился, что кофе, наполовину уже выпитой, вдруг начало опять подниматься, образуя пенку:
– Толще, толще и толще, что даже пузыри пошли, как из вулкана, точнее, его лавы.
И Хол слизнул ее, протянув наглую лапу через стойку, совершенного не подозревая, что:
– Пенку уже один раз слизнули до него!
А то говорят:
– Я два раза не повторяю! – Нет, можно, хотя и не без усилий, конечно.
Не в том дело, что два раза подряд сложно, удивляет другое:
– К обеим этим официанткам у него никогда не было ничего особенного, даже воображения, а сегодня так прямо и можно сказать:
– Всё наоборот. – Вот буквально почти:
– Можете поставить в очередь хоть этот холодильник, хоть пресловутые пять звезд армянского – смогу!
И уже встав, как человек – прямолинейно – осмотрел зал, пытаясь найти хоть что-то ему не подвластное в его сексуальном темпераменте.
– Да, все достойны моего внимания, даже барабан на сцене: как живая барабанщица-а.
Вот это жизнь! Хороша именно тем, что все в ней:
– Достойны самого близкого знакомства.
Он нагнулся и посмотрел, на месте ли администратор, ей писят, или больше – как? Ее, к счастью, не было, но противодействия никакого, тем более утрировать ни чему. Зав производством – вот надо на ком провести эксперимент, но не сейчас, конечно, после обеда.
Как раз она попросила его через поваров позвать его, чтобы спросить:
– Какие канапе вы предпочитаете видеть сегодня вечером?
– По списку ресторана высшей категории, как нам обещают скоро, и мы будем получать вина, коньяки, финские ликеры и шотландские Белые Лошади, впрочем, мало чем отличающиеся от самогонки.
Вечером он по запарке – а лучше считать, по элементарной логике экономии мест, которые именно и дают дополнительную прибыль, посадил за стол золотодобытчиков Холодильника, припершегося, как он обещал, но, вдруг пожелавшего сесть за стол, и а также лейтенанта, как всегда с небольшим количеством денег, но обещаниями, что жена может достать – если надо – кроссовки адидас. Точнее, даже не достать, а именно:
– Продать! – Спрашивать за сколько, было даже страшно.
Реципиенты не платят столько, чтобы бармен мог надеть французский адидас, а потом еще просить за свой товар прибавочную стоимость за полный долив, хотя, может быть, и не того же самого.
Они пришли, сели за стойку и один из них, Малик, спросил:
– Какой наш стол, я забыл?
Остальным, чтобы не обижать, Владимир налил по Огненному Шару – решив про себя пока что:
– Может и бесплатно. – Так сказать, за свои чаевые. Имеется в виду, те, которые шли сверх обычных.
– Как обещал, у самого оркестра, последний стол.
– Других не было? – спросил Андрей.
– Мне показалось, что вы сами выбрали именно этот, ибо сзади нет возможных противников.
– Что там делают еще два олуха? – спросил Федор.
– Еще? В том смысле, что стол на восемь персон, сегодня суббота, свободных мест нет.
– Если что – я пересажу их сюда, за барную стойку.
